Не каждый день удается откровенно поговорить с настоящим действующим космонавтом. Герой России Александр Мисуркин – именно такой. Не только настоящий космонавт со всеми званиями и регалиями, но и настоящий человек… В этом я убедился уже в самом начале нашего специального интервью, которое стало возможным после официального согласования на уровне Роскосмоса.
Но сначала короткая информация из Википедии: Александр Александрович Мисуркин – российский космонавт-испытатель, 116-й космонавт России (СССР) и 531-й космонавт мира. Совершил два космических полета к Международной космической станции на транспортных пилотируемых кораблях Союз ТМА-08М и Союз МС-06 соответственно в 2013-м и 2017-м годах. Участник двух основных космических экспедиций на МКС. Во втором полете был командиром экипажа космического корабля и командиром экипажа Международной космической станции. Продолжительность полетов составила 334 суток 11 часов 29 минут. Совершил четыре выхода в открытый космос, общая продолжительность работ в открытом космосе – 28 часов 13 минут…
— Александр, вы в детстве мечтали о космосе или “в планах” была другая профессия?
— “В планах” другой профессии не было. Как это часто бывает, я действительно мечтал, фантазировал о космических полетах, других мирах, но примерно лет в 12-13 эти фантазии набрали “критическую массу” и, во многом благодаря моей учительнице (дай Бог ей крепкого здоровья) трансформировались в четкую цель – стать космонавтом. Так что с 12-ти лет, с момента определения этой цели и пути ее достижения, я 23 года ее реализовывал – до своего первого старта. Были случаи, когда меня отговаривали опытные, как мне казалось, люди, которые утверждали, например, что при поступлении в отряд космонавтов у меня удалят все зубы с пломбами, вырежут аппендикс и так далее… К счастью, это оказалось неправдой.
— Каким было самое яркое впечатление от вашего первого полета в космос?
— Думаю, то же самое, которое было и во втором полете – это вид нашей планеты со стороны.
Когда я ее увидел в первый раз из “Купола” (панорамный обзорный модуль МКС, имеющий 7 больших иллюминаторов – В.Г.), то сразу в голову пришла мысль, что это четвертая вещь, на которую можно смотреть без ограничения времени. Первые три, я уверен, вы знаете – это вода, огонь и… то, как другие работают! Если серьезно, по мощности воздействия на человека вид нашей планеты со стороны ¬– это самое сильное. Я даже ввел для себя такое правило: перед сном, независимо от того, насколько ты устал или сколько осталось спать – я 10 минут просто созерцал в “Куполе” нашу планету и тем самым восстанавливался. Такой, можно сказать, способ медитации. Часто спрашивают – а какой участок на Земле вам нравится больше всего? Я не могу выделить какого-то конкретного участка, каждый из них по-своему прекрасен – будь то полярное сияние, пустыня или Сибирь.
— Бывало ли страшно в какие-то моменты, например, при выходе в открытый космос?
— Конечно, при выходе в открытый космос ты чувствуешь очень мощный “пресс”, и он обусловлен двумя вещами. Прежде всего, это ответственность, которая лежит на твоих плечах, потому что ты знаешь – кроме тебя работу, которую ты должен сделать, не сделает никто. Тебя к этому долго готовили, на тебя рассчитывают, это стоит очень много денег, поэтому ты обязан сделать свое дело. Ну и, конечно, все, что связано с безопасностью – особенно, когда ты еще ни разу не выходил в космос. Ты просто не знаешь, как себя поведешь, когда откроешь люк в безвоздушное пространство. Но у меня был хороший способ борьбы с возникновением… страха что ли? С возможностью его возникновения. Я был полностью мотивирован на выполнение своей задачи, на ее качественное выполнение. Ну а безопасность – это значит, что ты должен визуально и четко зафиксировать закрытие крюков всех страховочных карабинов. Закрыл их, застегнул – все, ты в безопасности, дальше спокойно работаешь. Именно фиксация этих моментов, сосредоточение на безопасности и работе позволяет отключиться, выбросить из сознания лишние переживания, которые могут помешать.
— Скажите, какие главные качества должен иметь космонавт, а какие исключены?
— Космонавту необходимо быть стрессоустойчивым, он должен уметь работать в команде, обладать операторскими качествами, ну или, по крайней мере, быть способным к формированию операторских навыков. И еще, безусловно – чувство юмора. Без него длительное время в замкнутом пространстве с одним и тем же экипажем выдержать очень сложно. Соответственно, все “антиподы” этих качеств явно указывают на непригодность человека к данной профессии.
— Как лично вы обычно отдыхали во время полетов?
— Тут вариантов несколько. Первый – спорт. Это для меня и необходимость с точки зрения поддержания физической формы в полете, и способ снятия стресса. Следующий, как я уже сказал, посмотреть на нашу планету со стороны. Еще один вариант – совместный просмотр с экипажем какого-нибудь фильма за общим ужином. Ну и, конечно же, общение с родными и близкими по видеосвязи.
— Что для вас было в космосе самым неприятным?
— Ну, не то, чтобы неприятным… Самым некомфортным было все, что связано с гигиеной в невесомости. Это действительно наименее приятное из того, что там есть, поэтому, скажем так, требует определенного формирования своего отношения к этим вещам – чтобы они не доставляли дискомфорт. В общем, гигиена – это не то, ради чего стоит лететь в космос.
— Какое ваше самое любимое блюдо из тех, которые вы ели на станции?
— Не буду оригинален. Самый любимый десерт, наверное, всех космонавтов – это космическое блюдо российской кухни под названием творог со смородиной. Или – творог с облепихой. Есть еще и творог с орехами – тоже очень вкусно!
— Вы летали в составе экипажей, где были американские астронавты. Есть ли какие-то отличия в отношениях и работе с ними по сравнению с вашими российскими коллегами?
— Мне посчастливилось выполнять первый полет с астронавтом Кристофером Кессиди, второй – с Марком Ванде Хейем. И тот и другой для меня – близкие друзья на сегодня и во многом примеры того, каким должен быть мужчина, офицер. Я их очень ценю и уважаю за это. Насчет разницы в отношениях… Кто-то рассказывает, конечно, про различие в культурах, нациях, странах… Но я могу сказать, что для меня фундаментом взаимоотношений являются взаимоуважение и взаимовыручка. Готовность всегда к активной помощи. И с Крисом, и с Марком у меня были и есть именно такие отношения. Я никогда не забуду подход Марка к делу, когда мы вместе тренировались, и ему было тяжело. Я спрашиваю у него: “Может быть, попроще, полегче что-то будем делать?” У него всегда был один ответ: “Что достаточно хорошо для командира, то достаточно хорошо и для меня”. Это настолько повышает авторитет человека, степень доверия и уважения к нему, что словами обрисовать сложно. Я много за что люблю свою профессию, в том числе и за то, что она дала мне возможность познакомиться с людьми по всему миру. И я совершенно точно знаю, что по всему миру люди везде одинаковые – везде есть хорошие, порядочные, достойные люди, как и наоборот – не очень хорошие. Поэтому – повторюсь – я очень ценю отношения и дорожу дружбой со своими коллегами-астронавтами.
— Что, на ваш взгляд, нужно сделать для того, чтобы взаимоотношения между Россией и США были во всех сферах такими же дружественными, как при работе на МКС?
— Никто ничего нового не придумал – людей, нации, страны всегда объединяли общие цели и общие беды. Наверное, более близко ничего не объединяло. Не хотелось бы, чтобы у нас были общие беды, лучше – общие цели.
— В конце вашего первого полета произошла нештатная ситуация – отказали датчики, которые показывают положение посадочного модуля по отношению к земле. Ваша первая мысль сразу после того, как вы это поняли?
— Любая нештатная ситуация приходит тогда, когда ее совсем не ждешь, а эта была “интересна” еще и тем, что она совсем не вписывалась в инструкции. Мысль была только одна – понять, интерпретировать, в чем проблема и что делать в этой ситуации. Других никаких мыслей не было.
— Вы уже говорили о том, что не видели в космосе НЛО. А ваше личное мнение об инопланетянах – они есть, они посещают Землю?
— Я не только не видел в космосе НЛО, но я не знаю ни одного своего коллегу по всему миру, который говорил бы обратное. Тем не менее, я совершенно убежден, абсолютно уверен на миллион процентов – жизнь во Вселенной есть. Да и ученые сегодня уже не задают вопрос, есть ли она или нет. Они говорят о том, когда мы ее найдем. Я абсолютно с ними согласен. Насчет того, посещают ли “они” Землю – тут не знаю, врать не буду.
— Что вы делаете в самый первый день после того, как возвращаетесь из экспедиций домой?
— Ну, возвращаться домой из экспедиций – это не то что традиция, в смысле, каждый день я прихожу с работы и делаю “это”. После посадки и возвращения в Звездный городок (астронавты – в Спейс-центр Джонсона в Хьюстоне) мы первую неделю реабилитации проводим не дома, а в специальных, можно сказать, профилакториях под наблюдением врачей. Поэтому там все равно все продолжается не по-домашнему. Но все-таки у тебя уже есть возможность общаться с родными и близкими. Так что я “плавно” возвращаюсь в привычную земную жизнь. А вот конкретного такого – типа, “зашел в дом, повесил плащ на крючок, а потом забил гвоздь в стену”, или там – “крестик поставил, зарубку”, у меня такого действия или ритуала нет.
— У вас – двое детей, чем они занимаются? Хотели бы вы, чтобы ваши внуки стали космонавтами?
— Мои дети – школьники на данный момент. Нет, я хочу, чтобы мои дети и внуки стали хорошими людьми и настоящими профессионалами в том деле, которое бы они любили.
— Если бы вам встретилась Золотая Рыбка, какими были бы ваши три желания?
— Ну, первое желание, понятно – чтобы максимально быстро закончилась пандемия коронавируса. Второе – чтобы с такой же скоростью, а можно еще быстрее, начали развиваться космическая и все остальные отрасли нашей страны. А третье… Третье – я бы хотел, чтобы в моем родном городе Орле, где я создал Федерацию бадминтона и развиваю этот вид спорта, появился самый крупный, красивый и вместительный стадион. Точнее – не стадион, а Дворец спорта именно по бадминтону, чтобы у каждого появилось желание самому насладиться там этой игрой и всегда поддерживать себя в спортивной форме.
— Представим себе, что Бог точно есть. Что бы вы Ему сказали, если бы у вас появилась возможность сделать это напрямую?
— Представлять мы можем каждый, что хочет – но это никак не влияет на факт Его существования. Каждый из нас будет иметь такую возможность, как минимум, один раз. И я надеюсь, я очень хочу, чтобы к тому моменту мне не пришлось сильно-сильно краснеть.
— Что вы хотели бы пожелать всем, кто читает наше интервью?
— Как космонавт, я просто обязан в сегодняшних условиях пожелать всем космического здоровья, оптимизма, мира и любви в ваших семьях!
Редакция благодарит Александра Мисуркина за предоставленные эксклюзивные фото из личного архива.