В прошлом выпуске нашей газеты я начал рассказывать о славной истории легендарного миланского театра Ла Скала и европейском турне Чикагского симфонического оркестра (далее — ЧСО). Сегодня — продолжение темы.
В Ла Скала ЧСО с маэстро Мути выступил впервые в 2017 году. Тот концерт стал первым появлением Риккардо Мути на миланской сцене с 2005 года, после девятнадцати лет руководства дирижером Ла Скала. До этого чикагский оркестр выступал в Милане с сэром Георгом Шолти в 1981 году. Тогда ожидания миланцев были так велики, что билеты разошлись в течение двух дней с момента поступления в продажу. За считанные дни билеты исчезли и на этот раз.
“Музыканты ЧСО рассматривают каждый европейский концерт, как поход в логово льва, — сказал сэр Георг Шолти во время турне 1989 года. — Они несут тяжелое бремя. Очень тяжелое.” В январе 2017 года ассистент концертмейстера Дэвид Тейлор добавил: “После почти сорока лет жизни в оркестре приятно видеть, что мы по-прежнему рассматриваемся как один из ведущих коллективов мира. Поддержание высокой репутации — наша корпоративная ответственность”. В январе 2024 года в беседе со мной второй концертмейстер секции кларнетов Джон Брюс Йе и второй концертмейстер секции ударных инструментов Вадим Карпинос в один голос говорили о том, как почетно выступать в составе ЧСО в самых престижных европейских концертных залах.
Ответственность, бремя, почет — слова уж очень серьезные. На гастролях музыканты устают, и, как никто, это понимает Риккардо Мути. То и дело он любит снять напряжение, рассказать анекдот, развеселить музыкантов. Нынешнее турне не стало исключением.
Маэстро Мути прекрасно знает европейские театры и концертные залы, понимает, как в них “идет” звук и как надо звучать оркестру, чтобы добиться наибольшего эффекта. Театр Ла Скала был создан как театр оперный и не был предназначен для симфонических концертов. Акустика в зале великолепная, но довольно “сухая”. Перед концертом Риккардо Мути напомнил эти секреты оркестру.
Забегая вперед, скажу, что акустика Ла Скала действительно поражает. Мы все знаем, как громогласно может звучать чикагская “медь”. Во времена сэра Георга Шолти шутники говорили, что когда в оркестре в полную силу играют медные духовые, на Мичиган-авеню дрожат мосты. А вот в полной мере услышать прозрачное пианиссимо скрипичной группы возможно, кажется, только в таких небольших залах, как Ла Скала. Полнота, красота и богатство звука ошеломляют!
Концерт открылся второй (первой был “Дон Жуан”) симфонической фантазией для большого симфонического оркестра “Из Италии” Рихарда Штрауса. Под руководством маэстро Мути ЧСО звучал торжественно и празднично. В выразительной музыке Штрауса мы услышали шелест ветра, пение птиц, шум моря… Находясь впервые в жизни в легендарном миланском театре, мы с женой с наслаждением слушали итальянские музыкальные впечатления Штрауса, сравнивая их с нашими.
Фантазия была написана осенью 1886 года по следам летней поездки композитора по Италии. Деньги двадцатиоднолетнему Рихарду дали его богатый отец и еще более богатый дядя Георг Пшорр, пивоварня которого по сей день процветает в Мюнхене. Штраус побывал в Вероне, Болонье, Риме, Неаполе (родном городе Риккардо Мути), Сорренто, Салерно, Капри и Флоренции. Конечно, не обошлось без приключений. В Неаполе Штраус потерял чемодан, в Риме не получил белье из прачечной. Везде он ворчал, что владельцы магазинов завышают цены, на полном серьезе полагая, что делают они это только для него. При этом Штраус был опьянен природой и культурой Италии. В Болонье знаменитая картина Рафаэля “Экстаз святой Цецилии”, изображающая покровительницу музыки святую Цецилию, тронула его до слез.
Подобно Гектору Берлиозу и Феликсу Мендельсону, которые после посещения Италии описали свои впечатления в музыке, Штраус начал записывать музыкальные идеи почти сразу по прибытии в Мюнхен. Наряду с “Гарольдом в Италии” Берлиоза и “Итальянской симфонией” Мендельсона, фантазия “Из Италии” является одним из величайших произведений в жанре музыкальных путевых заметок. Это любовная поэма, посвященная древним руинам, соборам, сельской местности, картинам, скульптурам и… музыке. В начале путешествия Штраус писал отцу, самому знаменитому валторнисту Мюнхена, что равнодушен к итальянской музыке, однако изменил свое мнение, когда впервые услышал Реквием Верди (сочинение 1874 года). Штраус нашел его “красивым и оригинальным”. Первым спектаклем в Придворной опере после возвращения Штрауса в Мюнхен стал “Бал-маскарад” Верди. Впоследствии Штраус признал, что ошибался насчет итальянской музыки. В тарантелле — Четвертой части Фантазии — Штраус процитировал песню Луиджи Денца “Funiculì, Funiculà”, сочиненную в 1880 году в честь открытия фуникулера, ведущего на Везувий. Штраус катался на фуникулере, а композитора такого не знал и был уверен, что “Funiculì, Funiculà” — неаполитанская народная мелодия. Луиджи Денца подал на Штрауса в суд.
Фантазия “Из Италии” посвящена учителю Штрауса, дирижеру Гансу фон Бюлову. Премьера состоялась 2 марта 1887 года в Мюнхене. Городским оркестром дирижировал композитор. После концерта Штраус написал: “Сочинение вызвало много шума, всеобщую ярость и возмущение тем, что я пытаюсь пойти своим собственным путем, создаю новые формы и заставляю лентяев ломать себе головы. Некоторые люди страстно аплодировали, другие громко шипели, но в конце концов аплодисменты победили”. По словам композитора, Фантазия стала его первой значимой работой, связующим звеном между старыми и новыми методами композиции.
Американская премьера фантазии “Из Италии” состоялась в Филадельфии ровно через год после мировой — 8 марта 1888 года. ЧСО впервые исполнил Фантазию в Чикаго 29 декабря 1899 года. За дирижерским пультом в обоих городах стоял основатель чикагского оркестра Теодор Томас. Позднее Фантазия исполнялась еще дважды — в 1905 и 1908 годах, а потом надолго исчезла из репертуара ЧСО.
“Из Италии” — одно из любимейших произведений Риккардо Мути. В беседе со мной маэстро рассказал, что познакомился с этой музыкой после разговора со Святославом Рихтером: “После одного или двух совместных концертов он подошел ко мне и сказал: “Риккардо, вы должны продирижировать симфонической поэмой Штрауса “Из Италии”. Тогда я не знал этого произведения. Позднее я исполнил и записал его с оркестром Berliner Philharmoniker. Рихтер попросил меня прислать ему запись. Он очень любил именно “Из Италии”. Это сочинение оказалось одним из тех, которые определили мою карьеру”. Именно “Из Италии” Риккардо Мути включил в программу своего дебютного концерта с ЧСО на Музыкальном фестивале Равиния 27 июля 1973 года. ЧСО исполнил Фантазию впервые за шестьдесят пять лет.
Во втором отделении концерта прозвучала Пятая симфония Сергея Прокофьева — произведение огромной силы, лиризма и эмоциональной глубины. Композитор отдал дань уважения русскому футуризму и как бы заглянул в постмодернистское будущее музыки. Вот где смогли показать себя замечательные чикагские солисты, вот где в полной мере был слышен знаменитый чеканный звук чикагской “меди”! Отмечу безупречную балансировку звука в драматичной первой и меланхоличной третьей частях, бравурность скрипичной группы (концертмейстер ЧСО Роберт Чен), великолепный звук кларнета Джона Брюса Йе. Громкие финальные такты прокофьевской музыки прозвучали абсолютно завораживающе.
Последнее военное лето 1944 года выдалось для Прокофьева продуктивным. Он только что закончил Восьмую сонату для фортепиано и отправился в подмосковный Дом отдыха Иваново активно работать над Пятой симфонией. Прошло пятнадцать лет со времени написания предыдущей, Четвертой симфонии, связанной с балетом “Блудный сын”. Еще раньше Третья симфония композитора музыкально была связана с оперой “Пылающий ангел”. Ни разу со времен Второй симфонии, законченной в 1925 году, Прокофьев не сочинял с нуля новую симфонию. Среди своих коллег в Доме отдыха Прокофьев обнаружил Глиера, Шостаковича, Кабалевского, Хачатуряна, Мясковского — самых выдающихся советских композиторов того времени. Свободного времени у Прокофьева было мало. Он поддерживал строгий распорядок дня и навязывал его остальным. “Регулярность, с которой он работал, нас всех поразила”, — вспоминал позже Хачатурян. Прокофьев завтракал, отправлялся сочинять музыку и планировал свои прогулки и теннисные игры по часам. Он настоял на том, чтобы по вечерам композиторы собирались вместе и обсуждали сочиненное за день. Прокофьев был рад и явно не удивлен тому, что его результативность была в разы больше, чем у остальных.
Премьера Пятой симфонии состоялась 13 января 1945 года в Большом зале Московской консерватории. Государственным симфоническим оркестром СССР дирижировал композитор. Это было его последнее в жизни выступление за дирижерским пультом. Шли последние месяцы войны, советская армия громила фашистов, и настроение на премьере было под стать музыке — торжествующим. Присутствовавший в зале Святослав Рихтер пишет: “В Пятой симфонии Прокофьев встает во всю величину своего гения. Там — время и история, война, патриотизм, победа”.
Три недели спустя у Прокофьева случился сердечный приступ, он упал с лестницы в своей квартире и получил легкое сотрясение мозга. Последствия падения он ощущал до конца жизни.
Американская премьера Пятой симфонии состоялась в ноябре 1945 года в Бостоне. Бостонским симфоническим оркестром дирижировал тогдашний музыкальный руководитель Сергей Кусевицкий.
В 1946 году Прокофьев был награжден Сталинской премией первой степени. До травли композитора оставалось меньше двух лет…
Пятая симфония Прокофьева — еще одно произведение, которое Риккардо Мути хорошо знает и любит. Он записал ее с Филадельфийским симфоническим оркестром в 1992 году. (Маэстро руководил им с 1980 до 1992 года.)
Вечер в Ла Скала продолжался. Маэстро Мути держался подчеркнуто сдержанно. После концерта 2017 года он обратился к зрителям Ла Скала с такими словами: “В 1986 году, когда мои волосы были еще черные, но уже ходили слухи, что я их подкрашиваю, я начал прекрасную жизнь в этом театре с оперы “Набукко”. На бис мы бы хотели сыграть увертюру из этой оперы“. 27 января 2024 года маэстро посвятил первый бис Джакомо Пуччини. В честь столетия со дня смерти композитора прозвучало Интермеццо из “Манон Леско”. Лирическое соло виолончели (концертмейстер секции Джон Шарп) и нежные звуки струнных унесли зрителей в какой-то потусторонний мир, где нет войн, насилия и жестокости, а правит бал Красота и чистое Искусство.
Кульминацией вечера стала страстная, динамичная увертюра к ранней опере Джузеппе Верди “Жанна Д’Арк”, премьера которой состоялась в Ла Скала 15 февраля 1845 года. Эту увертюру ЧСО играл осенью в Чикаго, и я знал, что оркестр готовит ее для бисов на европейский тур. А вот с Пуччини маэстро Мути удивил многих. До Милана он сыграл ее на бис в Вене, зато Милан стал единственным городом, где ЧСО исполнил два биса. Наградой оркестру и дирижеру стали дружная овация и крики “браво”. Маэстро поднял солистов, оркестр, вышел на поклоны два раза, после чего пожал руку Роберту Чену и помахал зрителям рукой. Этот жест мы хорошо знаем по концертам в Чикаго. Пора расходиться, больше выходов не будет.
После концерта начался традиционный для Риккардо Мути ритуал под названием “meet and greet Maestro”. Перед входом в дирижерскую комнату было много людей. В очереди вместе с нами какое-то время простояла и синьора Мути, и президент ЧСО Джефф Александер. Директор по связям с общественностью ЧСО Айлин Чемберс поздоровалась с Миленой Бартоломео — легендарной ассистенткой Святослава Рихтера. Долгие годы после его смерти она работает с Риккардо Мути. Пользуясь возможностью, я подошел к ней, представился и предложил небольшое интервью. Надеюсь, как-нибудь мне удастся поговорить с ней о ее работе с двумя великими музыкантами: Святославом Рихтером и Риккардо Мути… Между тем очередь продвигалась и дошла до нас. Айлин подвела нас к маэстро со словами: “Тут к вам группа поддержки из Чикаго”. Маэстро был в хорошем расположении духа. Я сказал, что мы не могли оставаться в Чикаго без него и любимого оркестра. Он улыбнулся и неожиданно заговорил о другом: “Публика в Ла Скала особенная. Она может забукать. Она забукивала Каллас, Паваротти, Кабалье. Эта публика может быть агрессивной”. Это так не вязалось с теплым приемом, что я возразил: “Но сегодня публика была дружелюбной”. Маэстро согласился: “Сегодня — да”. Мы поздравили Риккардо Мути с прекрасным концертом и договорились встретиться снова в Чикаго.
Как я уже писал, если бы не Риккардо Мути и не ЧСО, этой поездки могло бы не быть. Все началось весной прошлого года, когда стало известно о январском европейском турне оркестра. Вскоре после этого Айлин предложила присоединиться к туру и встретиться с оркестром в одном из городов Европы. Я сразу загорелся этой идеей. Мы с женой давно мечтали побывать в Ла Скала, поэтому когда в списке городов увидели Милан, стало понятно — ехать надо! Потом к концерту ЧСО добавилась опера — в те же дни в Ла Скала давали французскую версию “Медеи” Луиджи Керубини. В главной партии должна была выступить прекрасная Марина Ребека. Последний раз мы слышали ее в Лирик-опере десять лет назад и мечтали встретиться снова. Увы, 28 января Марина не пела. Мы услышали другую певицу.
Потом к Милану добавились Венеция и однодневная поездка в швейцарский Санкт-Мориц на поезде “Бернина Экспресс”. Венецию мы полюбили сразу и навсегда, единодушно решив, что это самый прекрасный город на свете. Он достоин отдельного рассказа, что я и сделаю как-нибудь в другой раз. Но и Милан не подвел. Кроме Ла Скала, в Королевском дворце проходили две потрясающе интересные выставки Гойи (‘’Goya. La ribellione della ragione’’) и Эль Греко. Картины были представлены, в основном, из испанских музеев. В доминиканском монастыре Санта-Мария-делле-Грацие мы увидели гениальную роспись Леонардо да Винчи “Тайная вечеря”. А еще мы наслаждались витражами Миланского собора и поднялись наверх, на смотровую площадку, погуляли по самой модной улице Европы виа Монтенаполеоне, покатались на легендарном миланском трамвае.
Прямых рейсов из Италии в январе нет, поэтому назад мы летели с пересадкой в Лондоне. Летели из миланского аэропорта Линате, признанного в 2023 году лучшим аэропортом в Европе. Аэропорт действительно очень комфортный, чистый, удобный. С нами все были вежливы и доброжелательны. На контроле багажа офицер пожелал: “Have a safe flight”. Я тут же машинально ответил: “You too”. Он улыбнулся: “I stay here”, и я ему немного позавидовал.
Каково же было наше удивление, когда в лондонском аэропорту Хитроу мы увидели старых знакомых: музыкантов ЧСО и администрацию, включая президента оркестра Джеффа Александра. После последнего концерта, усталые, но довольные они возвращались из Рима. Мы встретились с Айлин, я поговорил с официальным фотографом оркестра Тоддом Розенбергом (его фотографии я регулярно публикую в Музыкальном обозрении), Джоном Брюсом Йе, Вадимом Карпиносом, другими музыкантами. Общее впечатление от услышанного — радость и чувство гордости. Оркестр прекрасно принимали во всех городах, он в полной мере стал достойнейшим представителем Чикаго в Европе. Мы дружно долетели до Чикаго, дружно забрали багаж, дружно разъехались по домам. Никогда я не был так близок к ЧСО…
Спасибо за радушный прием, Италия! Мы обязательно вернемся. Тем более, что перед отъездом в галерее Виктора Эммануила я стал пяткой на причинное место быка, загадал желание и прокрутился три раза вокруг себя. Кажется, получилось. Скоро проверим!
