О том, что на душе, искусстве и… Политике

Откровенный разговор со Светланой Портнянской

Светлана Портнянская
Светлана Портнянская

Этот разговор с замечательной певицей, прекрасной женщиной и удивительно свободно мыслящим человеком произошел в эфире “Реклама-Радио”. Нас связывает давняя дружба. И хотя мы редко встречаемся (гастроли, живем в разных городах…), но помним друг о друге. Света всегда поздравляет с праздниками или днем рождения… В общем, она отличный друг и блестящий, искренний собеседник. Надеюсь, что это интервью подтверит мои слова о Свете.

– Света, ты родилась на Сретенке, замечательном месте почти в центре Москвы. Закончила школу и… попала в Гнесинское училище. Когда тебя прослушали, многие из педагогов сказали: «У нее такой голос от природы, что учить ее нечему, она и так будет петь замечательно». Света, напомни, пожалуйста об этом эпизоде.
– Да, действительно, у меня был такой эпизод. Но если вернуться еще раньше, то после школы я пришла с мамой на прослушивание в музыкальное училище имени Мерзлякова при Московской консерватории. Я понятия не имела, что такое академическое пение и что такое пение в Московской консерватории, поэтому просто принесла тот репертуар, который я дома сама с собой музицировала. И педагог, который меня прослушивала, сказала, что я не готова для оперного пения, поэтому я пришла на факультет народного пения в Гнесинский институт, где пели русские народные песни. Но декан факультета, прослушав меня, сказал моему педагогу, что «она поет как ей Бог на душу положил, и дыхание у нее природное. Пожалуй, не трогай ее, пусть поет, как ей хочется». За что я ему очень благодарна. Так вот и получилось, что я стала петь то, что мне хотелось, а это был фольклор, мировые народные песни.

– Я знаю, что ты поешь еврейские фольклорные песни, джаз, молитвы, русские романсы. Как тебе удается сочетать это в одном своем голосе, причем каждый раз очень успешно? Как подбираешь репертуар?
– И молитвы, и народные песни, и романсы – это все стоит на базе народной музыки, это то, чему я училась и что люблю. Я считаю, что любая музыка вышла из народной. Даже если мы послушаем лучшие произведения Петра Ильича Чайковского, его оперы, и вообще всех русских композиторов – в основе обязательно лежит народная музыка. Так получилось, что я впитала ее. Очевидно, что от любви у меня это и получается.

– Насколько я понимаю, ты жила и гастролировала определенный период в Советском Союзе, а потом приехала в Америку. Делишь ли ты свою жизнь на эти два периода?
– Конечно! Жизнь до 1991 года и Жизнь после 1991 года. Я периодически возвращаюсь в ту жизнь, потому что она дала мне очень много, построила мою базу «кто я есть». Но, к сожалению, сейчас, после 2014-го года, вот уже три года мне очень тяжело туда вернуться, что-то надломилось во мне очень сильно. Что-то отвернуло меня от России…

– Не увидела ли ты там, в России, возвращение к прошлому?
– Совершенно очевидно, увидела. После 2014-го года такой сумасшедший флешбэк, откат назад на много десятилетий, и наблюдать это очень больно.

– В одном из интервью ты очень резко отозвалась о понятии «советский человек». Поясни, пожалуйста, твое отношение к этой теме.
– Понятие «советский человек» уже стало философским. Это такой уже исторический атавизм, который практически к каждому из нас, кто оттуда, иногда возвращается. Но нужно понять, что это ушло в историю и не доставать его в себе, потому что вместе с чем-то хорошим Советский Союз все-таки на гораздо больший процент сочетает в себе очень много плохого, горького, что связано с нашим прошлым. И вот сейчас, в моем понимании, то, что случилось после 2014 года, это плохое возвращается.

– Песни, которые ты поешь, всегда полны такой глубокой чистоты, ответственности и очень интересны в вокальном отношении. Тебя любят на многих континентах и во многих странах. Расскажи немного о своих гастролях, где ты была, а где еще не была.
– За последний год я побывала в Австралии, где выступала в 7-й раз уже, затем в Италии, где просто гуляла, а после этого были выступления в Сан-Диего, Сан-Франциско, в нескольких маленьких еврейских общинах, Варшаве, потом мы поехали в Киев, где готовим выступление в январе 2018 года. Надо сказать, я не была там 7 лет, и Киев меня потряс, обожаю этот город, родину моих папы, бабушки и дедушки. Любовь к Киеву и Украине у меня навсегда.

– А как Киев потряс тебя?
– Только в положительном смысле! Я сначала смотрю на все красивое, а потом начинаю вникать в суть. Я априори после того, что случилось 4 года назад, отталкиваю от себя все негативное, что связано с Украиной, наверное, из-за чрезмерной любви и веры в эту страну. Меня действительно искренне Киев потряс всем положительным: очень светлый, очень радостный и вместе с тем грустный город, печальные люди, потому что не уйдешь от реальности. Мои ощущения от Киева можно выразить такими словами: обнять и съесть.

– Хочу спросить о двух твоих замечательных сыновьях. Как у них дела?
– Мои два сына не музыканты. Один не музыкант совсем, другой играет и поет, но он не профессиональный музыкант, а просто очень музыкальный.

– Есть две точки на карте, куда ты ездишь довольно часто – Иерусалим и Биробиджан на Дальнем Востоке. Не могла бы ты пояснить свое отношение к этому и рассказать, как часто там бываешь?
– В Израиле я очень часто бываю, была там в прошлом году. Очень хотелось бы на 70-летие Израиля приехать туда, ощутить этот праздник. Что бы с нами не случилось, с еврейским народом, нам ничего не страшно, потому что на глобусе есть наша страна.
Насчет Биробиджана хочу сказать, что знание, что есть еврейская автономная область где-то на конце света – с одной стороны, очень прикольно, с другой – очень трогательно. Спасибо им, что сохраняют это название.

– Ты сказала, что часто бываешь в Иерусалиме, для тебя это важно и духовно, и физически. Мы хорошо понимаем твои чувства, потому что чувствуем то же самое, когда прилетаем в Израиль. Также ты выразила мнение, что Израиль сегодня – защитная стена, дабы не повторился, скажем, Холокост. (Хочу напомнить, что Светлана Портнянская являлась продюсером документального фильма Галины Калашниковой “TheResort”). Расскажи, пожалуйста, какова судьба этого фильма.
– Мы его закончили в 2012 году и отправили на международный фестиваль в Хьюстоне, где получили приз. Затем фильм был показан на фестивале в Монреале. В России его показал канал «Культура» и международный канал RTVI. Также фильм показали на чешском телевидении. И вторая премьера прошла прямо на Бродвее, это был потрясающий показ! Этот фильм стал как учебный, его нужно показывать как видеоурок о том, как человек мог пережить тот кошмар и как не просто жить, но еще и творить и оставить массу шедевров искусства.

– Когда-то мы обсуждали с тобой такую тему… В этом году столетие революции. Я знаю, что по этому поводу у тебя есть определенное мнение. Не поделишься с нами размышлениями на эту тему?
– Я недавно вытащила из своей памяти песню, которую записала в начале 2000-х годов. Эта песня была мне подарена в виде партитуры московским композитором Марком Минковым и поэтом Юрием Рыбчинским. Цикл песен был написан к спектаклю «Белая гвардия» Булгакова, который шел в конце 80-х – начале 90-х годов в Москве. Я записала несколько романсов на диск, и сейчас, в столетие революции, решила достать один из них и поместила в видеоряд, который сама сделала. Просто сидела и выбирала фотографии из интернета, которые приходили в моем воображении. Монтировала и ревела, потому что очень тяжело наблюдать, что случилось со страной за сто лет. Песня называется «Последний бал», она абсолютно сочетается с итогом ста лет этой нашей революции, к чему пришла страна и какой сегодня вывод из этого.

– Расскажи о своих планах на будущее. Что ты планируешь в ближайшие месяцы, годы и так далее? Где тебя можно услышать и увидеть?
– На ближайшие годы не скажу, а на ближайшие месяцы… В следующем месяце у меня будут концерты в Германии с мэтром Левоном Оганезовым: 25 ноября в Гамбурге, потом в Берлине, потом без него в Эрфурте и возвращаюсь обратно в Берлин. Этим заканчивается мой год. А вот в будущем году мне бы очень хотелось выступить под 70-летие Израиля. И очень надеюсь, что состоится наш концерт весной в Чикаго.