Новостей будет много, предсказуемых и непредсказуемых. Поскольку предсказуемые у всех на слуху и много раз уже нами были обговорены, я начну с одной из непредсказуемых, настолько странной и удивительной, что предположить ее рождение в солидном государственном учреждении никто, наверно, ранее не мог.
Вот она в переводе с оригинала Business Insider от 2 января 2021-го: Палата представителей запланировала голосование по серии изменений, касающихся недопущения в речах и документах так называемых gendered words, то есть слов, связанных с чьим-то полом. Таких, например, как “mother,” “father”, “he” and “she”… Эту идею предложила Палате представителей Нэнси Пелоси, спикер и лидер большинства. Лидер республиканцев в Палате Кевин Маккарти назвал эту идею дурацкой. А чего еще можно было ожидать от Нэнси Пелоси? Дональд Трамп, помним, называл ее сумасшедшей, и было за что.
Она (не он еще и не оно) была избрана в Конгресс как конгрессвумен. Это определение, как и слово “конгрессмен” она отвергает. Согласно их дурацкому пониманию политкорректности, этих и им подобных слов быть не должно. Как ее теперь называть? Слова “миссис” или “мистер” не рассматриваем. И вот что я придумал: можно называть ее просто товарищем. Как сочинил в давние времена Лебедев-Кумач, “это слово гордое “товарищ” нам дороже всех красивых слов”. Правда, в широком обиходе мы говаривали, что “гусь свинье не товарищ”… Но нашей “гусыне” и ее окружению, думаю, негендерное слово “товарищ” вполне подойдет вместе с идеологией, ими взятой на вооружение.
Эта идеология меньше всего располагает к шуткам, поскольку паче чаяния она воспринимается неудовлетворенной частью американского общества, что ведет к расколу страны, как ясно показали нам прошлогодние выборы. Нельзя пренебрегать также изощренным разносторонним иностранным вмешательством в американскую жизнь с целью развития этого раскола, ослабляющего США в напряженном глобальном идеологическом, экономическом и военном противостоянии.
Конечно, в свете глобальных проблем лингвистическое увлечение Нэнси Пелоси может рассматриваться лишь как ее очередная шалость. Но идея запрещения гендерных слов, а с ними и понятий, как ни странно, поставленная на голосование в Палате представителей Конгресса, исходит, полагаю, от насаждаемого леваками неуважения к семейным ценностям, от стремления безумных политиканов оторвать молодежь от цивилизационных ценностей, накопленных человечеством в течение тысячелетий.
Мало того, что негодное воспитание и дезориентация грозит мальчикам и девочкам лишением естественного счастья любви в переходном возрасте, когда они становятся мужчинами и женщинами. Мало того, что “это чудо великое – дети” уже не воспевается так, как прежде, дискредитация понятий “мужчина” и “женщина” лишает молодежь сокровищ культуры, связанных с этими понятиями в поэзии, живописи, оперном искусстве.
Эта гибельная тенденция наблюдалась, напомню, и у советских коммунистов на ранней стадии их становления. Пример возьму по памяти из “Собачьего сердца” М.А. Булгакова: “Вы кто, – спросил профессор Преображенский женщину, одетую по-мужски. – Вы мужчина или женщина?” “Какая разница, товарищ?” – вмешался Швондер. У тех не было разницы. Неужели не будет разницы и у новых американских швондеров?
Теперешнему американскому сумасшествию может быть лишь одно объяснение: сумасшедшая страсть политиканов авантюристского склада к наживе. Оголтелым коррупционерам позарез нужна здесь власть, и они к ней всеми силами рвутся, с моралью не считаясь Как их от власти отшить – это вопрос вопросов. Ответ проблематичен. Боюсь, он будет найден по болезненному методу проб и ошибок.
