Людмила Ясинецкая: “Музыка для меня – это молитва”.

Людмила Ясинецкая посвятила музыке всю свою жизнь. Талантливая пианистка и преподаватель, она параллельно с развитием музыкальной карьеры привела в земной мир и воспитала известную исполнительницу и композитора Татьяну Меламед – свою дочь. Как всегда, говорить мы будем не только о музыке.

Людмила, по традиции начнем сначала – где Вы родились, кто Ваши родители?

Родители у меня из Украины. Мама из Кировограда, а вот имение, принадлежащее родителям моего отца, находилось в селе Рудня недалеко от города Сумы. Музыкантов в семье не было, хотя мама любила рассказывать, как дедушка играл на скрипке, когда моя бабушка Роза накрывала на стол. Бабушку я никогда не видела – фашисты расстреляли ее среди семи тысяч евреев города Кировограда… Моей маме удалось спастись, она попала в ставший потом известным партизанской отряд Федорова.

Мой папа был военным, и родилась я под Баку в военном городке рядом с поселком Баладжары – там стояла казарма и один дом для военных и их семей. Мама всегда мечтала, чтобы мы с сестрой стали пианистками, а уж что решила еврейская мама, то она непременно исполнит! С большим трудом купили пианино, мама специально ездила за ним в Москву. В те времена, в конце 50-х, это было большое событие – пианино в доме. С 6-ти лет меня возили на перекладных в музыкальную школу. Помню, как учительница объяснила мне, что такое диез, а я приехала домой и забыла… Мы бегали по всему военному городку и спрашивали, что же такое диез, потому что папа не знал, мама не знала… Я уже тогда очень любила музыку – когда привезли пианино, я могла часами сидеть, не зная нот, пальчиками перебирать туда-сюда по клавишам, что-то искать, подбирать. Я ждала, когда родители уйдут в гости, чтобы остаться наедине с инструментом.

То есть, Вы сразу почувствовали, что это ваш инструмент, хотя в семье не было музыкантов… Вы верите, что человек нарабатывает свои таланты в прошлых жизнях?

Верю, конечно, верю. Есть дети, которые все чувствуют, и порой мне кажется, что они уже все знают.

Что было после музыкальной школы?

Я поступила в Орджоникидзевское музыкальное училище. Училась у заслуженного педагога Целины Цезаревны Грейм. Но я хочу особо отметить и мою первую учительницу музыки Анну Моисеевну Маркарову, я называю ее своей музыкальной мамой. После училища три года работала в музыкальной школе города Баку. За это время вышла замуж, родила двоих детей. Когда родилась Танечка, я решила поступать в консерваторию. Многие были удивлены: с двумя маленькими детьми учиться в консерватории на фортепианном отделении, на дневном обучении?! После второго курса я училась и работала концертмейстером уже в Ташкентской консерватории – муж, инженер-электрик, был приглашен строить метро в столице Узбекистана.

Как муж ко всему этому относился?

Вы знаете, редкий мужчина вытерпит, чтобы его жена играла, а помимо жены еще играли и дети! Наш старший сын окончил музыкальную школу как пианист, потом он захотел играть на кларнете, окончил школу уже в качестве кларнетиста, а параллельно овладел саксофоном. Чтобы купить саксофон, муж, в дополнение к основной работе, в сложные 90-е строил балконы. Мы к тому времени переехали в Одессу, где прожили потом тридцать с лишним лет. Там у нас родилось еще двое детей. Муж мой – Владимир Меламед – глава семьи, опора, на которой все держится! Если есть такая опора в жизни, то женщина может позволить себе и играть на фортепиано, и рожать детей, и учить их музыке.

Значит, Ваша основная концертная деятельность была связана с Одессой?

Да, в Одессе я сначала работала в Школе искусств, а потом концертмейстером в Одесской филармонии – вплоть до нашего отъезда из страны. Концертмейстер в филармонии – это постоянные выступления, когда ты должен отработать определенное количество концертов. Когда я пришла в филармонию, первый раз услышала выражение “мы работаем концерт”. Я не понимала, как можно было отработать концерт, ведь всегда считала, что работа и концерт – несовместимые слова. А потом пришло понимание: это профессия такая – кто-то надевает белый халат и идет лечить людей, а кто-то – красивую одежду и поднимается на сцену. Выходя на сцену, ты отдаешь, одновременно подпитываясь. Любой артист знает – если все идет, как надо, то обязательно происходит взаимообмен энергией с залом. Но, в то же время, если человеку его работа не нравится, то он только отдает и ничего не получает – даже если ему деньги платят.

Я сначала работала в филармонии как постоянный работник, а потом, когда началась перестройка, оформила свидетельство, которое позволяло мне самой организовывать концерты. Это, по сути, была уже частная филармония.

То есть, все сложилось неплохо. Не жалеете, что уехали?

Наша старшая дочка Танечка Меламед живет в Чикаго с 2000-го года. Это большое счастье жить в одном городе с такой заботливой дочкой, как Танечка! Она буквально расстелила нам здесь “красную дорожку”, чтобы родителям было легко войти в новую жизнь. Насчет жалеете… Есть такой принцип: “Люби то, что делаешь, и делай то, что любишь”. Мы там жили и любили ту жизнь, любили то, что мы делали. Здесь мы стараемся тоже любить эту жизнь – иначе просто нельзя. Хотя здесь жизнь, конечно, резко отличается. С момента нашего приезда уже прошло два года, время пролетело очень быстро…

Что вам здесь нравится, а что не очень?

Я в восторге от того, что в Америке дети в обычных школах имеют возможность серьезно заниматься музыкой. После приезда меня попросили аккомпанировать в public school, вижу – чуть ли не сотни детей идут с музыкальными инструментами, играют в ансамблях, в разных оркестрах, где исполняют классическую и джазовую музыку. Я считаю это настоящим достижением страны! У нас, чтобы попасть в музыкальную школу, ребенок должен показать в шесть лет особые музыкальные данные.

Не нравится… Когда мы жили некоторое время в Германии, а потом вернулись в Одессу, первым делом мы пошли в магазин, и я купила хлеб, масло и селедку. Я почистила селедочку, взяла хлебушек, помазала маслом… В Германии все это дешево было совсем, дети могли есть, сколько хочешь – а дома они взяли кусочек хлеба с маслом и наверху селедочка и… не могут оторваться! Но сейчас мы потихонечку и здесь вышли “на свои хлеба”, я сама делаю творог и кефир. В прошлом году мне дали семена, и я вырастила свои помидоры, огурцы и перчик, буряк и морковку, чеснок, лук.

Вы даете частные уроки?

Я делаю здесь все то же, что и в Одессе. Исполняю классическую музыку и аккомпанирую на конкурсах и концертах, обучаю игре на фортепиано детей и взрослых. Недавно аккомпанировала двум девочкам на конкурсе – концерт Моцарта и концерт Гайдна. Этот конкурс проводился в Чикаго, мы замечательно понимали друг друга, музыка, ведь правда, интернациональна, вся терминология на итальянском языке, и поэтому, что в Японии, что в Америке нет границ, переучиваться не надо.

Что для Вас музыка в целом?

Когда играешь классическую музыку, например, Моцарта или Шопена, ты находишься как будто в состоянии молитвы, ты соединяешься с Всевышним. Вы слышали об опытах японского ученого Эмото Масару? Он “давал слушать” музыку обычной воде. Затем воду замораживали. Именно, когда звучала классика, кристаллы приобретали самую благородную и красивую форму! Причем форма оказывалась тем прекраснее, чем возвышеннее была звучавшая мелодия. Когда в доме звучит классика, это другой дом – и дети по-другому растут, аура другая. Не раз бывало, когда сильно раздражалась – сами понимаете, четверо детей – муж говорил: “Сядь, поиграй. Ты становишься такая счастливая…”. Сейчас у меня берет уроки фортепиано мама троих детей. Она рассказывает, что в семье стало намного легче, когда она начала заниматься музыкой. А когда она исполнила дома прелюдию Баха, то и дочери решили научиться играть на фортепиано!

Вы принадлежите какой-то конфессии?

Моя бабушка, полячка, всегда молилась перед сном католической молитвой. Мы не понимали, католическая эта молитва, иудейская, русская. Нам внушали тогда, что Бога нет, но бабушка все равно молилась. Многие воспоминания ушли, а вот это – свежее, чистое. Когда мой старший сын в 90-е годы начал серьезно заниматься иудаизмом и стал раввином, для нас это было открытием. Два года сын следил, чтобы мы никогда не смешивали молочное питание с мясным. И благодаря тому, что он ввел такое питание, я действительно оздоровилась, прошли мои болячки – да так, что я в 42 года смогла родить четвертого ребенка!

Музыка объединяет людей, а вот религии иногда наоборот…

К сожалению, если религия не отделена от политики, так бывает. Моя мама говорила: “В тебе и в каждом человеке – искра Божья. Ты не можешь укрыться от Бога никуда, потому что он внутри тебя. Живи по совести, ведь от себя не спрячешься”.

Ваши любимые музыкальные произведения?

С детства я очень любила играть Шопена. Когда стала старше, с удовольствием включаю в концертные программы музыку Моцарта. Еще старше – и доросла до произведений Баха. А приехав в Америку, испытываю особое наслаждение, играя Рахманинова и Грига.

Чем фортепиано отличается от других инструментов?

Рояль – король музыкальных инструментов. Ведь под пальцами пианиста целый оркестр – по диапазону от контрабаса и до флейты-пикколо.

Традиционный финальный вопрос – что бы Вы хотели пожелать читателям?

Чтобы каждый день, когда они проснутся, они почувствовали, какие они счастливые, и нашли, чему радоваться! Проснулся – уже хорошо, увидел небо – уже счастье, солнышко засветило – тройное счастье. Травка вышла из земли, ты прошелся по ней, посмотрел в небо или поздоровался с цветком. Например, в мае у меня выросли мои первые нарцисс и тюльпан. И я каждое утро приходила и здоровалась с ними!