“Известно ли вам, уважаемые дамы и господа, что в 2009 году дочь госсекретаря США Джона Керри (Д-р Ванесса Брэдфорд Керри) вышла замуж за иранца по имени Вали Нахед? А вот угадайте-ка, кто был основным лицом на свадьбе после жениха и невесты? Таковым лицом был отец жениха Мохаммад Джавад Зариф! Не знаете, кто это? А напрасно не знаете! Это – очень серьезный мужчина! Зариф – министр иностранных дел Исламской Республики Иран!”.
Эта новость, гуляющая в интернете под заголовком “Семейное дело” с ноября 2016-го, попалась мне сегодня на глаза, и я, честно говоря, не уверен, верна ли она, поскольку слыхал версию, несколько отличающуюся от вышеприведенной: вроде бы не сам глава МИД Ирана был на той свадьбе как отец жениха, а его сын там был как свидетель жениха. Уточнять, кто был на свадьбе основным лицом – папа Мохаммад Джавад или его сын – мне недосуг, да и не так это важно, как то, что любой из них мог быть для Джона Керри основным лицом на свадьбе его дочери Ванессы. То ли папа, то ли его сынок на свадьбе у Керри – это был, что называется, свадебный генерал, с присутствием которого Керри, очевидно, связывал осуществление неких своих планов и помыслов.
С другой стороны, с назначением Джона Керри в январе 2009 года госсекретарем США он стал очень интересен министру иностранных дел Ирана Мохаммаду Джаваду Зарифу, и тот – по указанию аятоллы Али Хаменеи или по согласованию с ним – мог сблизиться с Джоном Керри, чего-то ему наобещав.
Иначе говоря, вполне возможно, а то и вероятно, что подоплёкой злополучной ядерной сделки с Ираном 2015 года и рвения Джона Керри в ее достижении явилась его личная семейная и меркантильная заинтересованность. Пришло время Министерству юстиции США назначить спецпрокурора для расследования конфликта интересов Джона Керри – государственных и личных в ходе ядерной сделки с Ираном. Если такое расследование состоится, то откроется еще и многое другое, касающееся будущего дела Барака Хусейна Обамы и его восьмилетнего правления, как с Хиллари Клинтон, так и с Джоном Керри, без преодоления последствий которого вряд ли возможно осуществление призыва “Make America great again”.
Продолжая тему, поставлю вопросы следующим образом: почему Обама и Керри не сами вершили сделку с Ираном, а привлекли к ней европейцев – Великобританию, Францию, Германию, а также Россию и Китай? Почему им это удалось сравнительно легко? Что привлекло и заинтересовало соучастников сделки?
Отвечаю на эти вопросы, начиная с третьего. Все соучастники сочли сделку выгодной для себя, главным образом потому, что этой сделкой снимались санкции Совета Безопасности ООН против Ирана, запрещающие поставку ему атомной и военной продукции, иностранные инвестиции в газовую, нефтяную и нефтехимическую промышленность, затрудняющие экспорт и реализацию продукции этих отраслей. России снятие санкций с Ирана определенно было на руку, а другим почему? Потому что в пятерке привлеченных государств только Россия продает нефть, остальные ее покупают, а Иран, остро нуждающийся в валюте, согласился продавать свою нефть и нефтепродукты по сниженным ценам (как считают эксперты, даже ниже себестоимости). Вот меркантильная подоплёка их согласия с планом Обамы и Керри, а ныне несогласия с планом Дональда Трампа возобновить санкции против Ирана и еще новые добавить.
“Элементарно, Ватсон”, – как сказал бы Шерлок Холмс. Но европейцам, которые сегодня противятся Трампу, примитивная элементарность суждения противопоказана. Я думаю, вскоре им придется сменить ее ощущением реальности происходящего и того, что им грозит в будущем. В связи с этим вернусь к тому, что хотелось сказать неделями раньше, но сдержал себя, чтобы, как говорится, не дразнить гусей.
Речь пойдет о Дне Победы, светлом празднике окончания тяжелейшей войны с ожиданием вечного мира. О вечном мире, помнится, я мечтал в колонне ребят Одесской артиллерийской спецшколы, в 1941 году эвакуированной в Сталинабад (ныне Душанбе), чеканя шаг под строевую песню со словами в припеве: “За вечный мир в последний бой летит стальная эскадрилья”. Увы, не получается вечный мир. “Можем повторить!”, – звучали угрозы московских дебилов в 73-ю годовщину со дня окончания войны. Об этом ниже, а пока еще из прошлого.
За годы под погонами я изучил матчасть и теорию артиллерийского боя. Применить свои знания и навыки, к счастью, не пришлось, и когда война уже шла к концу, я оставил эту военную специальность и 10-й класс заканчивал уже в туркменском городе Керки, где и встретил День Победы.
По окончании школы направился я в освобожденный от врага родной мой Минск продолжить образование. Хотел поступить в университет на физмат, но не вышло. Представьте себе, читатель, что помешала мне серебряная медаль, дававшая по тогда же принятому закону право поступления в любой вуз без приемных экзаменов. Именно поэтому у меня никак не хотели принять документы, трижды под надуманным предлогом вежливо просили извинить и прийти через неделю. Мне это надоело, и я понес документы в Политехнический институт, где их сразу же приняли. Вскоре я узнал, почему в университете мне лгали. Не могли же они мне честно сказать, что у них было тайное предписание евреев в университет не брать.
Таким оказалось моё первое столкновение с послевоенной действительностью: Сталин победил Гитлера, но заразился от него нацизмом, и эта зараза всё более явственно проступала в сущности рябого гада вплоть до счастливого дня 5 марта 1953 года, когда он подох в луже своей мочи.
Чуть отвлекусь от темы статьи, чтобы упомянуть отмечавшийся в эти дни в Киеве День памяти жертв геноцида крымскотатарского народа – его насильственной депортации и массовой гибели. Эта же участь постигла ряд депортированных народов и по плану тирана готовилась в 1953-м для евреев. Что бы ни говорили сталинисты об отсутствии подтверждающих этот план документов, свидетельствую, что он существовал и лишь смертью диктатора был сорван.
Возвращаюсь в победный 1945-й. Мой отец, во все годы советской власти бывший Михаилом Григорьевичем, пройдя фронтовиком всю войну, демобилизовался в 45-м и, вернувшись в Минск, пришел получать гражданский паспорт. Записали его в новом паспорте Михаилом Гиршевичем. Изменение отчества устно пояснили. Спорить не стал, подчинился, раз такова была установка. Эта установка, между прочим, тоже перешла к Сталину от Гитлера. Тот, как известно, к именам евреев приказал для облегчения их опознания добавлять “Израиль” или “Сарра”, этот завел моду при случае менять имена-отчества, причем сразу со Дня Победы для возвращающихся в мирную жизнь фронтовиков. Мой двоюродный брат Владимир, тоже фронтовик, демобилизованный в 1945-м, заспорил в паспортном отделе милиции, когда ему предложили на выбор имя Вольф или, например, Велвл. Нет, он возразил, меня назвали в честь Владимира Ильича Ленина, он был не Вольф, а Владимир! Милицейский начальник отступил. Раз в моей памяти сохранились эти нацистские проявления в победившей стране, уверен, что многие могут дополнить прочитанное и своими воспоминаниями.
И вот через 73 года в Москве военный парад и вместо “Никогда больше!” слышится “Можем повторить!”. И поражает кощунственная, глумливая по отношению к героям и жертвам войны акция “Бессмертный полк” во главе с Путиным, пытающимся приватизировать Победу и тоже несущим чей-то портрет. Допускаю, что идея акции “Бессмертный полк” поначалу возникла как искренняя, но организованная кремлевскими бюрократами по образцу советских праздничных демонстраций (в Москве, как пишут, собрали миллион участников), с раздачей привлеченным централизованно изготовленных плакатов, с наклейкой чьих-то фотографий, отпечатанных большим тиражом (определенно без согласия сфотографированных или членов их семей), а затем превратилась в нелепое пропагандистское мероприятие вроде карнавала вместо более уместного печального шествия. По его завершении на улицах Москвы остались кучи этих плакатов, выброшенных и больше никому не нужных. Кто поверит, что их несли родственники тех, чьи фотографии на выброшенных плакатах?
В заключение вернусь к началу этой статьи: “Известно ли вам, уважаемые дамы и господа”… И далее к размышлениям о ядерной сделке с Ираном, о ее подоплёке и о задумавшейся, как мне кажется, Европе: в эти и еще нам предстоящие грозные годы вместе с Америкой держать ей оборону или отколоться и склониться к унизительному компромиссу с агрессором подобно несчастным премьерам Чемберлену и Даладье, злополучным лидерам старой Европы 1938 года?
