Профессиональная биография Валерия Фрадкова впечатляет: преподавал в университете Ренсселер, проводил исследования в области теоретической физики в НАСА и разрабатывал финансовые математические модели на Уолл Стрит, работал в финансовой индустрии, в том числе в Goldman Sachs, Lehman Brothers, консультировал Bank of America. Десятки научных статей, руководство группой программистов в хайтековской компании, а теперь еще – клиническая психология.
Уверена, что читателям “Рекламы” будет интересно познакомиться с таким неординарным человеком.
– Валерий, расскажите о себе, о том, как складывалась ваша жизнь до иммиграции.
– Родился в Харькове в семье инженеров. Поступать поехал в Москву, в МФТИ, куда меня приняли, но… забыли вписать в списки принятых (это отдельная, длинная и гадкая история). Домой в результате вернуться до окончания приема документов не успел и поступил в Московский Институт Стали и Сплавов, получил диплом инженера-металлурга, после чего работал в Институте Физики Твердого Тела в Черноголовке под Москвой. Занимался физикой металлов как экспериментатор и как теоретик. Эмигрировал в 1990-м.
– Вы перешли из сферы точных наук в одну их самых гуманитарных профессий…
– В 2003-м я поступил в университет Adelphi в Нью-Йорке, который окончил в 2006-м с дипломом магистра в области клинической психологии. Это было трудное время – работа на Уолл Стрит часов по 11-14 в день (еще и ночью мог начальник позвонить, мол, у японских коллег проблемы, надо помочь), занятия в университете плюс 22 часа в неделю клинической практики, плюс дорога, плюс семья… И все это после пятидесяти, о чем, впрочем, напоминало только зеркало. С тех пор занимаюсь психологическими консультациями и психотерапией. Специализируюсь в области межличностных отношений (в семье, любви, дружбе и на работе) и психологических расстройств, вызванных проблемами в отношениях – депрессиями, беспокойством, трудностями с самооценкой и доверием, неконтролируемыми взрывами гнева и даже некоторыми видами алкогольной зависимости и другими «вредными» способами ухода от действительности. В последние годы добавил еще одну специализацию – помощь одаренным подросткам и взрослым. Эти люди сталкиваются с очень специфическими проблемами, им бывает трудно вписаться в условия школы или работы, строить отношения с друзьями и возлюбленными. Оказалось, что специалистов в этой области настолько мало, что некоторые мои клиенты приезжали из Балтимора (три с половиной часа в один конец) и Олбани (два с половиной часа). К счастью, удалось с ними перейти на общение по Скайпу.
Серьезной проблемой при изучении психологии оказалось различие в уровне строгости по сравнению с привычным мне уровнем языка науки. Психологи постоянно оперируют словами, значение которых неопределенно и которые разными людьми понимаются по-разному, причем это никого не смущает. Делаются утверждения, про которые не всегда понятно – это установленный факт, гипотеза или просто мнение автора. Когда я спросил у своего руководителя практики об определении гнева в психологии и в ответ услышал «вы что, никогда не видели сердитого человека?», я понял, что на этом уровне работать не смогу.
– Но почему именно психология?
– Я не вижу мир разделенным на физику, математику, биологию, психологию и, например, музыку. Все это очень сильно связано и переплетено, и пытаясь разобраться в одной области, я постоянно нахожу аналогии с тем, что я уже видел в других областях. Кроме того, характер работы не изменился: и раньше в лаборатории, и сейчас в кабинете моя работа – это распознать проблему, задать правильный вопрос, найти на него ответ и объяснить его другим людям. А различия между лекцией или докладом на семинаре и беседой в кабинете – чисто технические.
Представьте, приходит человек, приносит свою вселенную, ставит на пол, открывает мне двери и говорит: “Посмотрите, там что-то не так…” И я отправляюсь в его мир и пытаюсь его понять. Что-то в этом мире похоже на мой, что-то не похоже. Чем больше я пойму, тем лучше смогу помочь. Это как путешествие в другую страну, даже, может быть, на другую планету. А я люблю путешествовать. Ну и, конечно, когда видишь результат, когда человеку становится легче, когда жизнь меняется к лучшему… Это ощущение трудно передать.
– Чем разговор с психологом полезнее разговоров с близкими людьми, которые знают и понимают нас лучше, чем посторонний, пусть с дипломом и знаниями?
– Сеанс терапии отличается от беседы с близкими по многим параметрам, и дело даже не в опыте и специальной подготовке. Меня в любой момент можно уволить, например, если вы скажете что-то, о чем потом будете жалеть. Родителей или друзей уволить нельзя, и желание заговорить о том, чего вы стыдитесь или что может испортить отношения, которымы вы дорожите, ваше подсознание немедленно подавит. Многое, о чем люди говорят со мной, они никогда бы и не вспомнили в разговоре с близкими.
– А все-таки, как и почему работает терапия?
– Конечно, это очень индивидуально, как и проблемы, с которыми я сталкиваюсь. Мы не можем жить, если не окружим себя психологическими защитными механизмами. По большей части они прекрасно работают, и мы их не замечаем. Но иногда, защищая нас от одного, наши защитные механизмы ранят или калечат другое. Ломать защиту нельзя, она ведь не зря поставлена. Моя работа – помочь человеку понять, от чего он пытается себя защитить, и помочь найти лучшую защиту, которая не будет мешать жить.
– Через жизненные трудности проходят все, но не всем нужна терапия, чтобы их преодолеть. Каков критерий того, что человеку следует обратиться за профессиональной помощью?
– Многие считают, что психологическая помощь нужна или психам, или слабакам. То есть, когда барахлит машина, показать ее профессионалу не стыдно, и когда болит нога, можно сходить к врачу, но если чувствуешь себя загнанным в угол, если отношения с близкими трещат по швам, если болит душа – справляйся сам. Такие люди точно знают, что никакой депрессии не бывает, только лень и распущенность. А на самом деле, чтобы решиться обратиться за помощью к психологу, нужны и сила характера, и недюжинная смелость.
– Где граница между нормой и психическим расстройством?
– Совсем не там, где большинство людей ее ищет. Любой диагноз базируется на определенных критериях. Но в психиатрии диагноз можно поставить только если состояние существенно мешает человеку жить. Если мешает – это расстройство, а если не мешает – черта характера. Среди моих клиентов большинство – совершенно нормальные люди, и проблемы у них психологического, а не медицинского характера. Они могут страдать от депрессии и тревоги, но прилагательное “ненормальный” к ним никак не применимо.
– Правда ли, что психотерапию может себе позволить только очень обеспеченный человек?
– Нет, конечно. Если мы не голодны и у нас есть крыша над головой, говоря “я не могу это себе позволить”, мы, как правило, имеем в виду, что предпочитаем тратить наши деньги на что-нибудь другое. Это – вопрос приоритета. Если для человека важны его здоровье, мир в семье и душевный комфорт, он почти всегда найдет средства на психологические консультации. Кроме того, медицинские страховки оплачивают работу психотерапевтов, когда в центре внимания терапии оказывается клиническое состояние, как, например, депрессия, тревога или панические атаки.
– Среди ваших клиентов есть выходцы из бывшего СССР. Есть ли у них какие-нибудь особые черты или проблемы?
– Несомненно. Культурные различия между Америкой и Россией, а особенно с Советским Союзом огромны. Например, английскому слову privacy в русском языке нет адекватного аналога. Концепцию межличностных границ приходилось постигать на ходу, набивая синяки и шишки. Ну и, конечно, личная несвобода не могла не наложить свой отпечаток. Представьте себе полугодовалого ребенка. Он ползает по всему дому и тянет в рот все, до чего достает. Так он постигает мир, в котором живет. А за ним по пятам ходит заботливая мама и тут же отбирает это в целях соблюдения санитарного режима. Что делать бедному ребенку? Есть три варианта: можно смириться и перестать хотеть то, что все равно не разрешают; можно, подождав, пока мама отвернется, все-таки засунуть эту штуку в рот. А можно, глядя маме прямо в глаза, настаивать на своем. Первый вариант может привести к так называему избегающему расстройству личности, второй – к антисоциальному, а третий – оппозиционно-вызывающему.
– Насколько важно для пациента использование родного языка для общения с психологом?
– На мой взгляд, язык играет очень важную роль. Мои клиенты говорят по-русски или по-английски, для меня это не проблема, я одинаково владею обоими. Но нюансы, оговорки, использование сленга – все это очень помогает понять друг друга. Ну и, конечно, нельзя недооценивать принадлежность к одной и той же культуре, вплоть до прочитанных книг и любимых анекдотов.
– Как вы проводите свободное время? У вас есть хобби?
– У меня четверо детей и четверо внуков. Старшая дочка живет в Канаде со своими четырьмя детьми, средняя – врач в Нью-Йорке. Младшие дети сейчас в колледже, дочка учится на психолога, а сын – на инженера. Оба они большую часть своих школьных лет в школу не ходили. Вокруг нас многие сотни семей пошли по пути внешкольного образования, и у нас была хорошая компания, а у детей – такая необходимая социальная жизнь. Дети сами выбирали, что они хотели изучать, и мы находили им правильных учителей и другие ресурсы. Моя жена занималась организацией всего и перевозками (там, где мы живем, пешком далеко не дойдешь, и общественный транспорт не очень помогает), а я вел уроки математики, разработал специальный курс под названием «Говорите ли Вы по-математически?», рассчитанный на детей, считающих, что их мозги «под математику не заточены». Было интересно, и мы за 10 недель проходили путь от натуральных чисел до дифференциальных уравнений. Трудностей в понимании не было даже у самых младших. Сейчас я работаю со своей старшей дочерью над интернетной версией этого курса. А хобби – дети и их образование. В сочетании с работой, каждый час которой доставляет огромное удовольствие, какие еще нужны хобби? Ну еще программирую немножко «для души» и пытаюсь научиться играть на пианино.
– Можете ли Вы консультировать людей, живущих в других городах?
– Да. Я работаю по Скайпу vfradkov с теми, кому далеко ездить, с людьми из других штатов. Мои сайты: http://therapy.fradkov.com, http://solutions.fradkov.com