Роман Верховский — профессиональный оператор и видеограф с уникальным видением, воспитанным на «Мосфильме» и десятилетиях телевизионной практики в России и США. Он умеет превращать любое событие — от репортажа до свадьбы — в визуальную историю, наполненную эмоциями, светом и смыслом. Его работы — это не просто видео, а память, к которой хочется возвращаться.
Роман, вы выросли в творческой семье. У вас вообще был шанс выбрать нетворческую профессию?
Наверное, не было. Мама была ведущим искусствоведом, занималась фарфором, устраивала выставки в московских музеях. Брала меня с собой — я ещё мальчишкой бывал на открытии многих экспозиций. Неплохо рисовал. Даже ходил в кружок юных искусствоведов при Пушкинском музее. Так что мог бы пойти по художественной линии. Хотя, оглядываясь на свое детство, понимаю, что всё с самого начала шло к камере. Папа, Григорий Верховский, работал кинооператором на киностудии «Мосфильм». Он меня с малых лет брал с собой на съёмки. Я с детства знал, как устроена фотокамера, как заряжать плёнку, что такое диафрагма и выдержка. В школе всех фотографировал, сам проявлял плёнку. Думаю, именно визуальное восприятие мира победило.
Не было подросткового бунта? Пойти своим путём?
Был, конечно. Я хотел быть машинистом — у меня была миниатюрная электрическая железная дорога. Папе на «Мосфильме» бутафоры по знакомству делали для нее мосты, тоннели, переезды. Так что у меня был целый макет на огромном столе с освещением. Это всё было очень визуально — как фильм своими руками. Ну вот, получается, что даже детские увлечения у меня были про образ…
Какие ценности вы вынесли из родительского дома?
Любовь к искусству, творческий подход ко всему. Не обязательно к профессии — вообще к любому делу. Умение посмотреть с разных сторон, оценить и выбрать решение. Папа часто говорил: если уж берёшься — делай хорошо. Эта установка осталась со мной навсегда.
Расскажите про родителей чуть подробнее.
Мама, Нонна Верховская — человек удивительной эрудиции и вкуса. Она — автор статей и нескольких книг по искусству. В нашей общине многие помнят её радиопередачи. Папа 30 лет работал кинооператором на «Мосфильме». Он участвовал в съёмках «Служебного романа», «Сталкера», «Большой перемены», «Двух капитанов», работал с известными режиссерами. Мы часто вместе ездили на съёмки. Я бывал на площадках, где снимали сцены с великими актёрами. В юности даже сам попал в кадр — сыграл пажа Екатерины Медичи в историческом сериале, ее играла знаменитая актриса Екатерина Васильева. А однажды, ещё ребёнком, оказался на коленях у Майи Плисецкой — папа снимал её в Большом театре. Так что детство было визуально насыщенное, вдохновляющее.
Мир в объективе камеры — он отличается от реального?
Конечно. Камера позволяет создавать собственный мир. С помощью точки съемки, объектива, света и тени вы можете сделать мир красивее или страшнее, ярче или сдержаннее. Всё зависит от идеи кадра. Камера — это не только инструмент фиксации, но и инструмент интерпретации.
Что создает кадр для вас?
Всё в сумме: композиция, свет, цвет, движение, ритм. Хороший оператор изначально представляет как всё будет выглядеть на экране. Особенно, если это монтажная съёмка: когда уже во время съёмки вы строите эпизод, переключая планы и ракурсы. Это приходит с опытом. Идеальный кадр — это не только технически грамотный, но и эмоционально точный. Он работает не только на глаз, но и на сердце.
А в обычной жизни вы тоже всё замечаете? Цвет стен, свет, детали?
Да, это уже часть мышления. У операторов должна быть зрительная память. Иногда идёшь по улице и жалеешь, что нет с собой камеры. Сейчас проще: в телефоне всегда есть камера. Но иногда всё равно ловишь глазами кадр, который хочется снять. Даже просто запомнить. Иногда возвращаюсь домой и записываю, чтобы не забыть, настолько это запало. Это может быть свет, движение, случайный жест, отражение — визуальный мир бесконечно богат.
Вы снимаете и новости, и постановочные вещи, и концерты. Что вам ближе?
Я много лет снимал для телевидения, и, наверное, мой «конёк» — умение быстро реагировать, ловить суть происходящего. Репортажная съёмка требует особой собранности. Вы приезжаете, видите, что происходит — и уже в голове строите структуру репортажа. Подбираете кадры, ракурсы, динамику. Это немного как режиссура, только в сжатом времени. Надо уметь схватить суть и в то же время передать атмосферу.
Расскажите про вашу работу на НТВ в Москве.
После института я устроился на НТВ, в отдел ТЖК — телевизионной журналистской камеры. Это выездные операторы, не студийные. Я никогда не хотел стоять на «рогах» в студии – на операторском жаргоне так говорят про стационарные камеры с большими ручками, которые похожи на мотоциклы. В студии свет не меняется, а оператора просто направляют. Мне это казалось скучным. А в ТЖК каждый день — новое задание, новые люди, новые локации.
Снимаешь всё: политику, спорт, культуру, митинги, концерты. Сам выбираешь ракурс, свет, выстраиваешь кадр. Это творческий процесс, и мне он всегда нравился. Бывали и экстремальные ситуации, но именно в таких условиях рождаются сильные кадры.
А потом вы переехали в Америку?
Да, в 1997 году. Мне было 22. Я начал работать для нью-йоркского RTVI — тогда оно ещё называлось НТВ-Интернэшнл. Вещание шло по всему миру. Даже бабушка рассказывала, что наши бывшие соседи по даче видели мой репортаж в Париже. Я понял: все, кто смотрит на экран, смотрят на мир моими глазами. Это большая ответственность и интересное чувство. Позже был «Голос Америки», съёмки в Чикаго и по всей стране. Иногда приходилось буквально бежать в телецентр с кассетой, чтобы успеть передать кадры на спутник.
Какие съёмки особенно запомнились?
Было много всего интересного. Интервью с Бушем-младшим в Чикаго, съёмки в Лирик-опере, интервью с Сергеем Шнуровым (группа «Ленинград»), Чижом, Борисом Эйфманом, Александром Васильевым, Гарри Каспаровым, Евгением Евтушенко. Задорнова снимали, когда он только начал привозить с собой Галкина — тогда он был ещё никому не известен. Мы даже не стали брать у него интервью. Снимал политиков, деятелей культуры, гостей из России и Америки. Особенно приятно, когда через годы люди вспоминают, что видели мой сюжет и запомнили его.
Вы, наверное, можете считаться летописцем русской общины в Чикаго?
Можно и так сказать. Я много снимал здесь — и спектакли, и концерты, и пикники. Театр «Атриум», театр Людмилы Шайбл, спектакли Людмилы Лопатиной-Соломон, выступления хора Кампанелла, театр «Дебют» Андрея Грина, представления «Уникум-студии», танцы Академии Русского классического балета, которая базируется в центре «Круг», спектакли Аркадия Яхниса, вернисажи и показы мод (Алеся Чайка, Юлия Колбыко). Снимал мероприятия, юбилеи, бар-мицвы, свадьбы. Работал с разными видеостудиями. Снимал музыкальные клипы, постановочные Love Story, короткометражные видеоистории. Иногда писал сценарии, делал раскадровку. Тогда вы и режиссёр, и оператор одновременно. Это очень интересно — создавать историю с нуля.
Как вы относитесь к съёмке на телефон и вертикальным форматам?
Вертикальное видео — это не эстетика, а удобство. Телефон в руке держать проще вертикально. Люди не думают, просто снимают. Поэтому для них и придумали Shorts и Reels. Не учить же разворачивать телефон! Но кадр по своей природе горизонтальный — в кино, на телевидении. Я бы назвал вертикальные форматы ну… не деградацией, а упрощением. Хотя, возможно, со временем это перерастёт в новый язык, если к нему будут относиться осмысленно.
А клиповое мышление?
Это уже проблема. Люди привыкают к мельканию. Им трудно воспринимать сложный протяжённый рассказ. Я люблю классическую структуру кадра. А когда всё быстро, по верхам — это создаёт иллюзию насыщенности, но уводит от глубины. Это как еда фастфуд — насытился быстро, но без наслаждения.
Профессия оператора в наше время исчезает или трансформируется?
Не исчезает. Настоящих операторов по-прежнему учат. Развивается техника — да, но техника не заменит взгляда, вкуса, знания. Когда я учился, мы начинали с плёнки. Не разрешали снимать на видео до третьего курса. Нужно было всё выверить: свет, экспозицию, фокус. А сейчас купил камеру — и снимай. Только вот качество другое. Мы изучали композицию, драматургию, режиссуру, историю кино и живописи. Это формирует мышление. Умение видеть. Хороший оператор — это не кнопка, это взгляд.
Ваша работа на свадьбах, юбилеях, бар-мицвах — это, по сути, тоже документалистика. Но с личным акцентом. Что здесь самое важное?
Это, пожалуй, один из самых интересных и ответственных жанров. Потому что вы работаете с настоящими людьми, в реальном времени, и от того, как вы уловите эмоцию, момент, взгляд — зависит память, которую они потом будут пересматривать годами. Здесь не бывает второго дубля. Камера должна быть наготове каждую секунду, а рука — точно знать, где будет главный момент.
Кроме того, каждый заказ уникален. Одна пара хочет трогательное видео под фортепианную музыку, другая — энергичный клип в киношном стиле. Я всегда стремлюсь уловить индивидуальность. Мы с заказчиками часто обсуждаем стиль, музыку, даже настроение. Иногда делаем Love Story заранее — это позволяет в день свадьбы чувствовать себя комфортнее и получить дополнительную красивую историю. Я люблю такие съёмки. Они дают простор для творчества.
Вы не просто снимаете — вы рассказываете историю?
Именно. Свадебное видео, юбилей, выпускной — это не просто набор кадров. Это короткий фильм с сюжетом, героями, драматургией. Поэтому я стараюсь подходить к каждому заказу как к мини-фильму или, как говорят в кино, «короткому метру». Пишу сценарий, делаю раскадровку. Это помогает сэкономить время, ничего не забыть и выстроить логичную, красивую историю. Иногда мне в этом помогает моя жена Екатерина Яловецкая, она режиссер документального кино. Работала до отъезда в США на канале «Культура» в программе «Острова» — эта программа в 2001 получила ТЭФИ в номинации «Сериал телевизионных документальных фильмов», высшую телевизионную награду. Так что моя жена добавляет женский взгляд к моим съемкам.
Бывали необычные свадьбы?
Конечно. Снимал и в синагогах, и в православных храмах, и на пляже. Были смешанные браки — с еврейскими, индийскими, мусульманскими традициями. Это всегда требует уважения, гибкости и понимания. Нужно знать, когда можно снимать, а когда — опустить камеру. Бывали и постановочные съёмки в заброшенных зданиях, и романтичные прогулки на яхте. Каждый раз — новый сценарий, новое кино.
Что вы бы сказали людям, которые ищут оператора?
Выбирайте не только по цене или камере. Смотрите, как человек видит мир. Оператор — это не просто техник. Это человек, который поймает ваши эмоции, увидит красоту в простом, создаст воспоминание. У меня за плечами опыт в телевидении, документалистике, постановке. Я умею работать в любых условиях и жанрах. Съёмка — моя настоящая страсть.
Получается, вы универсальный солдат визуального фронта?
Наверное, так. Я снимаю и серьёзные новостные репортажи, и танцующие пары на свадьбах. И в каждом случае стараюсь быть не просто профессионалом, фиксирующим бытовую сторону жизни, а тем, кто создает вторую, художественную реальность.
Ваше кредо?
Показывать красоту мира и людей через объектив кинокамеры. И делать это так, чтобы это было оригинально, неповторимо. А главное — чтобы у зрителя возникло чувство: «я там был», «я это понял», «я это почувствовал». Это и есть магия кадра.
Связаться с Романом Верховским можно по телефону 773-419-8863 или по емейлу romanv1video@gmail.com.