Марк Базалев – пастор Евангельской церкви, который приехал в Чикаго из Санкт-Петербурга, чтобы посвятить свою жизнь в Америке служению Всевышнему. Но наш разговор выходит за рамки религиозных тем.
Итак, ваша молодость прошла в Питере?
Ну, в Санкт-Петербурге моей молодости прошло немного, в основном был Ленинград. Прекрасное для меня веселое время – конец 70-х, начало 80-х, до армии я учился в музыкальном училище, в классе преподавания фортепьяно, потом – армия, затем я работал дирижером и руководителем мужского хора. Позже – регентом в церковном хоре. Вообще же моя основная “бурная музыкальная молодость” прошла… в котельной. В нескольких кварталах от меня – в соседней котельной – работал Виктор Цой. Мы, конечно, были знакомы, хотя и не были друзьями. “Тусовались” вместе в питерском рок-клубе, как и другие музыканты, пили кофе в легендарной кофейне “Сайгон”, причем, как ни странно, я все это совмещал с церковной жизнью и религиозной средой. Спустя не так много времени Цой снялся в фильме “Асса”… Родился я на Васильевском острове, и мои первые годы прошли прямо там. Мой отец – коренной питерский в 4-м поколении, далекие предки приехали из Смоленской губернии в 19-м веке. Мама работала начальником Отдела сбыта на ленинградском мясокомбинате. Родители были протестантскими верующими.
А почему же именно котельная?
Потому что надо было где-то работать, а котельная давала возможность работать сутки через трое. То есть, если у тебя имелось 2 человека, с которыми получалось договориться о подмене, то можно было уехать куда-нибудь на хорошие 2 недели! Да и вообще в то время любая творческая мастерская начиналась с котельной. Образование у меня – высшее педагогическое. Но дело в том, что, уже работая дирижером хора военного училища, я, как раз, совмещал это со служением в качестве регента хора протестантской церкви евангельских христиан. Однажды руководство церкви пригласило меня на разговор и спрашивает: “А где ты работаешь?”. Называю место основной работы. Они – “Знаешь, нам это не очень подходит. Нужно что-то попроще – слесарь, столяр, электрик”. Я говорю – “Я готов ради дела Божьего на любой подвиг!”. Вот так я и стал “Оператором котельной малого давления”. Кстати, до всего этого я чудом поступил в Высшее музыкально-педагогическое училище, не будучи комсомольцем. Меня просто забыли спросить о комсомоле! Я, видимо, выглядел именно, как комсомолец… Но потом началось. Тогда я нашел колоссальный ответ. У меня была “железобетонная тройка” по химии, хотя совершенно непонятно, зачем вообще в музыкальном училище химия. И когда вопрос “упирался” в комсомол, я говорил: “Я очень хочу вступить в комсомол, но не могу – у меня тройка по важнейшему предмету, химии, и мне сначала нужно преодолеть этот барьер”. Вот так я умудрился им “задурить голову”. Про мои духовные взгляды они, к счастью, не знали – тогда отношения с церковью были у властей плохие, а отношения с протестантами – вообще из ряда вон…
А про рок-клуб они знали?
Это было не так страшно, я же музыкант и, конечно, любая музыка мне была интересна. В нашем училище мы создали местный ВИА, которым руководил один из наших преподавателей по дирижированию. В питерском рок-клубе того времени, кроме Цоя, находились и Бутусов, и Гребенщиков, и Шевчук, и Кинчев… Тогда это все было настолько актуально, что без этого – просто никуда. Все-таки Питер – очень серьезный музыкальный город, не учитывать этот момент было просто невозможно.
Как и почему произошел отъезд в Америку?
Тоже благодаря музыке. С несколькими моими друзьями мы работали в музыкальной группе со скромным названием “Рождество”, исполняли церковную музыку. Это смешанный квартет – я играл на фортепиано и дирижировал, и там еще были сопрано, альт, тенор и бас. Нас пригласили на работу в Латвию, и мы 3 года провели в Риге, где открылась первая в Советском Союзе христианская миссия, она занималась благотворительной деятельностью по всей стране. С учетом “перестройки” возникла идея – чтобы мы, как люди верующие, проповедовали и рассказывали людям о Боге – всюду, где возможно. И вот тогдашний министр внутренних дел Бакатин выписал нам специальную бумагу, которая позволяла посещать любые заведения исправительной системы, включая зоны особого режима, закрытые тюрьмы и камеры смертников. В 89-м мы приехали в читинскую область, где был раньше один из ГУЛАГовских лагерей, а теперь – зона особого режима, полосатая форма… Я там познакомился с одним из “джентльменов”, рецидивистом по имени Николай Иванович, который впервые сел в тюрьму при Сталине. Он отсидел в сумме уже где-то 37 лет с перерывами и шил там тапочки. Он угощал меня классическим чифирем с конфетой “Каракум” – и то, и другое считалось деликатесом, доступным лишь “заслуженным людям”. Это и было там самое возвышенное – 4 глотка чифиря и кусочек “Каракума”… Вообще потолок! Какая музыка, какой Бог? Точнее не так – в этом была и музыка и высшая божественность… Потому что и то, и другое в разных проявлениях и в разном восприятии есть абсолютно везде. И чтобы это понять, стоило приехать туда. А в 91-м у нас был тур в Америку, нас пригласили проехать по американским церквям. Во время одной из наших встреч меня пригласили на учебу в христианский колледж. И я, прямо скажем – не удержался, мне так хотелось приобщиться к богословскому образованию, что я поехал и 2 года жил с семьей в Коннектикуте, после чего вернулся в Россию и поехал еще на год в Швейцарию, где учился в семинарии. Вновь вернулся в Россию, проработал заместителем директора в христианской мужской гимназии в Петербурге, а уже в 98-м окончательно уехал в Чикаго, куда меня персонально пригласил президент библейского Института Мооди.
Чем вы занимаетесь сейчас, основная часть деятельности?
Сейчас я живу и работаю в нашем духовном центре, который находится во Флориде, можно сказать, что это длительная командировка. Здесь мы проводим церковные служения, конференции, семинары, симпозиумы, концерты, встречи с политиками, а также занимаемся политическим консультированием и проектами, связанными с благотворительностью по всему миру. Мы, в том числе, консультируем сотрудников Госдепа США по вопросам, имеющим отношение к постсоветскому пространству. Что касается благотворительности – это помощь как отдельным людям, беженцам, в частности, переселенцам с Донбасса, так и детским домам в Белоруссии, в Украине, Казахстане и так далее. У нас – свой серьезный благотворительный фонд. Кроме того, я иногда провожу лекции в учебных заведениях в России, в Украине и в Белоруссии по разным богословским дисциплинам.
Как Вы относитесь к идее единства всех религий на уровне их единого источника?
Я с уважением отношусь к любой религии. Но в то же время я исповедую то, что написано в Библии. А написано, что Иисус Христос сказал: “Я есть Путь, Истина и Жизнь и никто не приходит к Отцу, как только через меня”. Я исхожу из этого. Конечно, могут быть любители буддизма, Кришны, Магомета, но для меня спасение человеческой души происходит только через личное взаимоотношение с Иисусом Христом. В то же время, я был на одном крупном мероприятии в Вашингтоне, где выступал известный советский правозащитник и диссидент Натан Щаранский. Он рассказывал, как у них в магаданском лагере сидели вместе католик, православный, баптист и он – еврей. И они договорились регулярно проводить духовные беседы в “зоне”. Ни о каких “религиозных разборках” даже речи быть не могло! Они были настолько рады, что просто есть рядом верующий человек – вместе и молились, и пели, и обнимались… Вот вам и ответ.
Были ли ситуации в вашей жизни, когда вера вам помогла?
Да, неоднократно. Например, в армии. Я служил в Мурманской области – в поселке Аллакурти прямо на границе с Финляндией, зимой там бывало минус 56 по Цельсию. Перед сном мы пили в казарме горячий чай, а к утру его остатки в кружке становились льдом. Внутри в лучшем случае было плюс 3. Сержантом у нас служил внук легендарного летчика Леваневского, которого звали Вадик. Он любил серьезно “поддать” и однажды по чьей-то наводке даже отнял у меня в этом состоянии миниатюрный Новый Завет, который я всегда носил с собой. Но через некоторое время случилось “чудо”. Он всех построил и говорит: “Базалев – два шага вперед!”. Ну, думаю, все, конец… А он: “Назначаю вас командиром взвода!”. Так мне дали сержантское звание, и, как выяснилось, именно потому, что он понял – есть человек, которому можно доверять. Ну а в самом начале моей службы произошла еще более удивительная вещь. В нашем военном городке у командира дивизии дочь выходила замуж. Нас – музыкантов – позвали играть на свадьбе. Вот мы идем туда пешком 2 км, и сверхсрочник из Краснодара по имени Коля рассказывает, как 5 лет назад у предыдущего командира сын женился, так тот заказал музыкантам “Мурку” с условием: если сыграют – 10 суток отпуска, а нет – 10 суток “губы”. Сыграли… Всю дорогу я молился: “Господь, дорогой! Ты же видишь, как я здесь мучаюсь, как мне плохо, пожалуйста, как-то помоги, услышь мою молитву!”. Ну, вот, мы пришли, играем и картина: подходит полностью пьяный командир дивизии, генерал-майор и говорит: “Пацаны, значит, нужно сыграть “Вологду”. Если сыграете – 10 суток отпуска. А нет – 10 суток “губы”… Как играть “Вологду”, из нас не помнил никто. Но мы как-то умудрились накидать первый куплет и припев, и в итоге мы ее там сыграли под овации раз сорок… После этого он подошел и сказал: “Завтра – всех в отпуск на 10 суток!”. А 10 суток отпуска – это значит еще плюс дорога туда и обратно, получается, чуть ли не три недели! И я смотрю на него и думаю: “Господь, дорогой! Это же только Ты мог такое изобрести и сделать!”.
А что вообще в вашем понимании Бог? Или кто?
Для меня Бог – это Творец, который сотворил этот мир и нас. А второе – это Спаситель моей личной души.
Когда Вы встретитесь с Богом, что Вы ему скажете?
Господь, дорогой – как я рад, что я Тебя вижу!
У Вас есть возможность озвучить пожелания читателям.
Я хотел бы пожелать всем, конечно, здоровья и Божьей Защиты от всех вирусов и болезней, и вообще от всех неприятностей. Чтобы Он сохранил не только каждого из нас, но и страну, в которую мы переезжали, надеясь на стабильность. Если не Господь, то кто же еще? Я желаю всем нам мира, спокойствия и Божьей Охраны – для нас и наших близких.