Центральное событие юбилейного, пятидесятого сезона Чикагского оперного театра (далее — ЧОТ) — чикагская премьера оперы Д.Шостаковича “Нос”. Дирижер — музыкальный руководитель театра Лидия Янковская. Режиссер — Франческа Замбелло. В главных партиях: Ковалев — украинско-американский баритон Алексей Богданов, Нос — Кертис Баннистер, Иван — Дэвид Кангелози, Квартальный — Джастин Берковиц, Иван Яковлевич — Уилбур Поли. В спектакле участвует South Chicago Dance Theatre. Хореограф — музыкальный руководитель театра Кия Смит. Опера исполняется на русском языке с английскими субтитрами.
“Марта 25 числа случилось в Петербурге необыкновенно странное происшествие. Цирюльник Иван Яковлевич, живущий на Вознесенском проспекте (фамилия его утрачена, и даже на вывеске его — где изображен господин с запыленною щекою и надписью: “И кровь отворяют” — не выставлено ничего более), цирюльник Иван Яковлевич проснулся довольно рано и услышал запах горячего хлеба.” Так начинается бессмертная повесть Николая Васильевича Гоголя “Нос”, послужившая основой либретто для первой оперы Дмитрия Дмитриевича Шостаковича (1906-1975).
Временные рамки истории определены четко — нос пропал “марта 25 числа” и “очутился как ни в чем не бывало на своем месте, то есть именно между двух щек майора Ковалева… уже апреля седьмого числа”. “Необыкновенно странное происшествие” продолжалось ровно двенадцать дней и состояло в том, что однажды утром цирюльник обнаружил в хлебе нос, который сбежал от хозяина — коллежского асессора майора Ковалева. Проснувшись, Ковалев обнаружил вместо носа пустое место: “Черт знает что, какая дрянь!.. Хотя бы уже что-нибудь было вместо носа, а то ничего!..” А потом Ковалев увидел нос. “Он был в мундире, шитом золотом, с большим стоячим воротником; на нем были замшевые панталоны; при боку шпага.” Наш герой чуть с ума не сошел. Нос — и вдруг в мундире! Потом — и того больше — нос заговорил, сказал, что он сам по себе, что между ними не может быть никаких тесных отношений… В отчаянии Ковалев обратился в полицию, нос еще несколько дней гулял по северной столице, а потом “его перехватили почти на дороге. Он уже садился в дилижанс и хотел уехать в Ригу”. В общем, нос вернулся на место…
Гоголь сочинил эту повесть в 1835 году, ему было двадцать четыре года; Шостакович написал оперу в 1927 году, ему был двадцать один год. Оба — писатель и композитор — были молоды, талантливы, оба хотели потрясти мир своим творчеством, и обоим это удалось. “Нос” Гоголя — шедевр абсурдистской прозы, появившийся задолго до эпохи модернизма, блистательный образец сатирического изображения города и его обитателей. “Нос” Шостаковича — шедевр оперного творчества. Шостакович в этой музыке саркастичный, едкий, остроумный… Разный, но одинаково свободный. Еще нет страха перед цензурой, государством, тиранией, зато есть дерзкое желание посмеяться над всем и всеми. Композитор говорит: “Это происшествие бесполезно для Ковалева, но небесполезно для нас”. В музыке оперы можно найти многочисленные пародийные реминисценции из опер Чайковского, Мусоргского, Римского-Корсакова. Исследователи творчества Шостаковича отмечают, что во время работы над оперой композитор находился под впечатлением от спектакля Всеволода Мейерхольда “Ревизор” в ГОСТиМе (театре имени Мейерхольда). То был легендарный спектакль, поставленный в абсурдистском ключе, — отсюда знаменитая фраза Станиславского: “Мейерхольд из Гоголя сделал Гофмана”. Конечно, Гофмана! Хлестаков в трактовке Мейерхольда не имел лица. Он лицедействовал, хулиганил, менял маски, за которыми не было ничего, кроме всепоглощающей пустоты. А в финале спектакля, в знаменитой немой сцене, все действующие лица не просто замерли, как того хотел автор, но превращались в кукол. Люди-маски, люди-куклы, пустота вместо живого персонажа — вот ключ к пониманию “Носа” Шостаковича. Композитор писал: “Симфонизировал гоголевский текст не в виде “абсолютной”, “чистой” симфонии, а исходя из театральной симфонии, каковую формально представляет собой “Ревизор” в постановке Вс. Мейерхольда”. При этом, как отмечал Соломон Волков, “лишившийся носа Ковалев превращается в трагического героя, поющего надрывную, хватающую за сердце арию… Носатый истэблишмент тут же его наказывает, превращая в изгоя и отщепенца”.
Именно так задумал композитор и именно так ставил “Нос” художник и режиссер из Южной Африки Уильям Кентридж. Я смотрел этот спектакль осенью 2013 года в Метрополитен-опере (премьера — 2010 год), и он произвел на меня огромное впечатление. Кентридж показал блестящее знание советской эпохи. Он виртуозно играл с так называемым советским стилем. Подобный коллаж из советских плакатов и лозунгов легко представить себе в спектаклях того же Мейерхольда середины двадцатых годов XX века, но увидеть такое в Метрополитен-опере века XXI я все-таки не ожидал. В словах Станиславского “Мейерхольд из Гоголя сделал Гофмана” слышится противопоставление двух имен. А для меня эти имена стоят рядом. Мейерхольд и Таиров в театре, футуристы в поэзии, Кандинский и Малевич в живописи, Хармс и Замятин в литературе (Замятин, кстати, наряду с Александром Прейсом и Георгием Иониным — один из соавторов либретто), Шостакович в музыке — таков общий фон нового искусства советской России, в контекст которого вполне вписывался спектакль Кентриджа.
Огромный занавес Метрополитен-оперы был расписан русскими фразами “Мошенник, пьяница, потаскушка, негодяй…”, заполнен выцветшими вырезками из советских газет и карандашными портретами чиновников с надписями: коллежский советник с буквой “g” вместо носа, надворный советник с тряпкой на месте носа, титулярный советник с большим пятном на месте головы… Советский плакат да “Окна РОСТА” — таковы первые ассоциации, возникающие в связи с этим занавесом. Помнится, Юрий Любимов в “Гамлете” на Таганке придумал занавес, участвующий в действии спектакля. На нью-йоркской сцене с первыми звуками задвижется и распадется на части не только занавес — разбегутся буквы из слов! Пока Иван Васильевич с Прасковьей Осиповной ругаются, буквы готовят следующую сцену — они уже на набережной обступили квартального, а некоторые так и вовсе дальше побежали, в спальню Ковалева… Огромная сцена МЕТ была разделена на несколько площадок. Одна картина внизу сменяла другую, на возвышении: набережная, Казанский собор, окраина Петербурга. Музыка безумствует: полька, галоп, диссонанс духовых, романс под балалайку; действие одновременно происходит на разных уровнях, сцена полна людей, вокальные фразы сменяются речитативами и просто разговором. Всего в опере было задействовано шестьдесят девять человек. Людей много: одних дворников — восемь, приживалок — восемь, полицейских — десять… Герои кашляют, чихают, кричат… Бардак, да и только! В 1936 году партийные вожди дадут определение подобным произведениям — “сумбур вместо музыки”. Но Шостакович писал это в 1927 году. Пока еще можно хулиганить, озорничать, веселиться! Пока можно…
Если во времена Шостаковича говорили о кинематографическом характере действия, то сейчас это называется клиповым монтажом. Так авангард тридцатых годов XX века оказывается актуальным в веке двадцать первом! Но Кентридж в своем спектакле пошел еще дальше. Художник по образованию, он пускает в ход свой излюбленный прием — анимацию. И вот из маленького предмета на полсцены вырастает Нос. Он гуляет по Невскому проспекту, прогуливается по Таврическому саду, бежит с красным флагом. А вот из Носа вырастает изображение Сталина, и как-то сразу не по себе становится. Сталин курит трубку, дым заполняет все пространство сцены и вспоминаешь уже не Мейерхольда с футуристами, а “кремлевского горца” у Осипа Мандельштама: “Его толстые пальцы, как черви, жирны, А слова, как пудовые гири, верны, Тараканьи смеются усища, И сияют его голенища”. Да это же про нас про всех — какая там Россия тридцатых, какой там Гоголь?! Нос-выскочка, нос-ничтожество, нос-крошка Цахес (опять привет Гофману!)…
Но довольно о постановке Кентриджа. То было давно и стало историей. Посмотрим, что придумает Франческа Замбелло. А мы вернемся к истории создания оперы. Конечно, молодой Дмитрий Шостакович хотел, чтобы “Нос” ставил Всеволод Мейерхольд. Первоначально планировалось, что это случится в Большом театре. Но режиссер был занят, Большой отказался, и премьера “Носа” состоялась в МАЛЕГОТе (Малый Ленинградский оперный театр) в 1930 году (дирижер — Самуил Самосуд, режиссер — Николай Смолич). “Нос” — орудие дальнобойное” — назвал свою рецензию Иван Соллертинский, а газета “Правда” написала о “Носе”, как о “ручной бомбе анархиста”.
В год премьеры спектакля Даниил Хармс писал: “А вы знаете, что ДО? А вы знаете, что НО? А вы знаете, что СА? Что до носа Ни руками, Ни ногами Не достать, Что до носа Ни руками, Ни ногами Не доехать, Не допрыгать, Что до носа Не достать!” Поэт, конечно, всегда прав, до носа, может быть, “не доехать, не допрыгать”, а вот до оперы “Нос” — еще как. После шестнадцати представлений спектакль сняли с репертуара, и у Шостаковича случился сердечный приступ.
Композитор намеревался “после “Носа”… сочинить советскую оперу… на урбанистический сюжет”. Сейчас-то мы уже знаем, что речь идет об опере “Оранго”. Осуществить задуманное композитору не удалось, опера осталась неоконченной. Ее рукопись была найдена в 2004 году старшим научным сотрудником Архива Шостаковича и музея имени Глинки Ольгой Дигонской. В результате кропотливейшей работы ей удалось реконструировать и документально подтвердить совершенно неизвестный эпизод из жизни великого композитора. Исследования Дигонской легли в основу ее статьи “Шостакович Д.Д. Неоконченная опера “Оранго”.
В 1962 году партитура “Носа” была издана венским издательством “Universal Edition”. В СССР опера не исполнялась сорок четыре года. Ее вернули к жизни дирижер Геннадий Рождественский и режиссер Борис Покровский. Рождественский рассказывал, что нашел копию партитуры в Большом театре. Шостакович участвовал в репетициях оперы и присутствовал на премьере Московского камерного музыкального театра в 1974 году. Именно в этом году Рождественский стал музыкальным руководителем оркестра Камерного театра.
Из европейских постановок отмечу спектакль Эдуардо Де Филиппо 1967 года в Римской опере, постановку 1993 года в Баварской опере, спектакль Петера Муссбаха 2002 года в берлинской Штаатсопер. В 2004 году “Нос” был поставлен в Мариинском театре (дирижер — Валерий Гергиев, режиссер — Юрий Александров, художник — Зиновий Марголин). В январе 2013 года в Римской опере своего “Носа” представил всемирно известный немецкий режиссер Петер Штайн.
Художественный руководитель Вашингтонской национальной оперы и фестиваля “Глиммергласс” (Glimmerglass Festival), театральный и оперный режиссер Франческа Замбелло родилась в США, а выросла в Европе. Она знает четыре иностранных языка: французский, итальянский, немецкий и даже русский. В 1976 году она поступила в Московский государственный университет. Правда, проучилась там недолго. В 1978 году закончила Colgate University (штат Нью-Йорк). Там же защитила докторскую диссертацию. Была ассистентом режиссера Жана-Пьера Поннеля. Живет в Нью-Йорке. Преподает в Йельском университете. Ставит спектакли по всему миру, включая самые престижные оперные сцены: Баварская опера, Парижская опера, Ковент-Гарден, Метрополитен-опера, Ла Скала.
В Чикаго Замбелло пятый раз. До этого все ее постановки шли в Лирик-опере: оперы “Саломея” Р.Штрауса (сезон 2006-07 годов) и “Тристан и Изольда” Р.Вагнера (сезон 2008-09 годов), первый американский мюзикл “Плавучий театр” Дж.Керна и О.Хаммерстайна (сезон 2011-12 годов) и — совсем недавно — “Вестсайдская история” Л.Бернстайна, С.Сондхайма и Дж.Роббинса (сезон 2022-23 годов).
Генеральный директор ЧОТ Лоуренс Эделсон говорит: “Для нас большая честь приветствовать одну из ведущих творческих личностей в современной опере Франческу Замбелло, дебютирующую в ЧСО с новой постановкой “Носа”. Мы с нетерпением ждем возможности поработать со многими приглашенными и местными певцами, исполняющими восемьдесят две партии в юношеском шедевре Шостаковича. Поклонникам сатирических комедий Чарли Чаплина, скетчей группы “Монти Пайтон” и сериала “Симпсоны” наверняка понравится “Нос”. Постановка также является прекрасным поводом поблагодарить нашего замечательного музыкального руководителя Лидию Янковскую — ярую поклонницу славянского репертуара”.
Для Лидии Янковской “Нос” станет третьим обращением к русской опере. Яркими событиями музыкальной жизни стали чикагские премьеры опер “Иоланта” П.Чайковского (сезон 2018-19 годов) и “Алеко” С.Рахманинова (сезон 2019-20 годов). Увы, предстоящие спектакли станут для нее последними в должности музыкального руководителя ЧОТ. После семи лет в конце этого сезона она уходит со своего поста. В перерыве между репетициями мне удалось поговорить с Лидией, и она рассказала мне много интересного о новой постановке “Носа”, юбилейном сезоне ЧОТ и причинах ее ухода из театра. Интервью с ней читайте в ближайших номерах нашей газеты.
С Лидией Янковской, а также с генеральным директором театра Лоуренсом Эделсоном и режиссером Франческой Замбелло вы сможете встретиться 29 ноября в 6.30 pm в помещении Newberry Library (Ruggles Hall, 60 W. Walton Street). Вы узнаете интересные подробности предстоящего спектакля. Солисты ЧОТ исполнят фрагменты из оперы. Вход бесплатный, обязательная регистрация на сайте reg.learningstream.com/s_reg/reg_registration_maintenance.aspx?ek=0057-0014-883a0988911141c9ac24f559a9b31dfd.
Несколько слов о других спектаклях ЧОТ. В рамках VI Международного фестиваля кукольных театров 27 и 28 января 2024 года состоится показ оперы “Книга гор и морей” (“Book of Mountains and Seas”) Хьюанга Руо. Премьера на Среднем Западе. Режиссер — Майлс Лоллеман. Постановщик кукольных сцен — один из самых известных американских художников-кукольников Бэзил Твист. В спектакле участвуют двенадцать солистов лауреата премии “Грэмми”, вокального ансамбля Ars Nova Copenhagen (Дания), два перкуссиониста и шесть артистов кукольного театра. В основе либретто — китайская мифология: четыре древние китайские басни, посвященные сотворению и разрушению земли. Спектакль пройдет в помещении Studebaker Theater at the Fine Arts Building (410 S Michigan Ave.).
27 апреля 2024 года — премьера полуконцертного исполнения оперы “Вес света” (“The Weight of Light”) композитора-резидента ЧОТ Гиллиана Рея Перри по либретто Маркуса Амакера. Спектакль пройдет в помещении Epiphany Center for the Arts (201 S Ashland Ave.). После окончания спектакля (Venue West, 221 N Paulina St.) состоится Торжественная церемония, посвященная 50-летию ЧОТ.
25 и 26 мая 2024 года — мировая премьера одноактной оперы “До темноты” (“Before It All Goes Dark”) легендарного оперного дуэта Джейк Хегги (композитор) — Джин Шир (автор либретто). Дирижер — Джозеф Мекавич. Режиссер — Эрих Парс. Солисты — Райан Маккинни и Меган Марино.
В основе сюжета — реальная история, рассказанная колумнистом Chicago Tribune Говардом Райхом о ветеране войны во Вьетнаме, который узнает, что является наследником бесценной коллекции произведений искусства, украденной нацистами. Его путешествие в Прагу в поисках наследства приводит к тому, что через искусство он открывает секреты своей жизни… Спектакль создается в рамках проекта “Music of Remembrance”, отдающего дань памяти жертвам Холокоста и Второй мировой войны. Спектакль пройдет в помещении Studebaker Theater at the Fine Arts Building.
Nota bene! Спектакль “Нос” пройдет 8 декабря в 7.30 pm и 10 декабря в 3.00 pm в помещении Harris Theater for Music and Dance по адресу: 205 E Randolph St, Chicago, IL 60601. Билеты на этот и другие спектакли сезона 2023-24 годов Чикагского оперного театра — на сайте chicagooperatheater.org.
