Наталья Селиванова или Натика, как она себя называет – удивительный человек, да и просто очаровательная женщина. Удивительный – разносторонними талантами, о которых мы и поговорим.
— Наталья, начнем с имени. Почему Натика?
— Это мой сценический псевдоним, так меня называли в Казани, откуда я родом. Даже не помню уже откуда это пошло, но это было моим именем, когда я выступала на сцене – в том числе и все 10 лет, когда я работала профессиональной танцовщицей в Калифорнии, где я зарабатывала танцами на жизнь.
— В каком же стиле?
— Я занималась разными танцами, а также продюсированием танцевальных шоу. Но моим основным стилем танца был именно “танец живота”, кроме того – несколько вариантов танца на стеклах, индийские танцы и еще “фаер-шоу”, где я “глотала” огонь. Все это иногда называют термином “экзотик дэнс”, но в Америке это название ассоциируется со стриптизом, чего я никогда не делала. Так что лучше говорить “танцы народов мира”. Танец живота – это целая наука и культура одновременно. Есть множество разных стилей, например, марокканский, турецкий, египетский, индийский…
— Расскажи о себе чуть подробнее – какое у тебя образование, где ты жила до приезда в Америку…
— Я закончила Архитектурный институт в Казани, поработала архитектором, потом переехала в Москву и там познакомилась со своим будущим мужем, который уже жил к тому времени в Калифорнии. В США я приехала в 2010-м.
— А почему, закончив архитектурный ВУЗ, ты начала заниматься танцами живота, как это произошло?
— Я думаю, это очень типично для России, для других бывших стран СССР – мы были так воспитаны, что у нас есть работа и есть какое-то хобби. Для девочек – как-то это было принято – балет, танцы, игра на фортепиано. Фортепиано у меня особенно не шло, хотя я и училась, а вот танцы получались. Так все и закрутилось.
— Где именно ты выступала в Америке?
— Здесь я танцевала в различных группах поддержки, ансамблях. Я активно выступала в Калифорнии на сцене, но мы очень хотели детей, и когда они у нас появились, жизнь полностью изменилась, танцевать я уже не могла. А потом случилось так, что мы расстались с мужем. Я осталась одна с двумя маленькими детьми, без профессии и без привычной для меня возможности выражать свои эмоции через танец, через искусство. Это был очень большой вызов, который бросает тебе жизнь. Ты практически теряешь себя – я называла это “маленькая смерть”! Потому что… Что такое ты? Это – твой характер, музыка, которую ты слушаешь, твой дом, твоя еда, твои привычки… А теперь ты не можешь больше этого делать! Твой дом не выглядит так, как ты хочешь, он выглядит безопасно для детей, так, чтобы детям было чем заняться, и так далее! Ты больше не ешь ту еду, которая тебе нравится, ты не заказываешь суши, ты готовишь то, что полезно детям, и доедаешь то, что они не доели! Ты общаешься уже не со своим привычным кругом друзей, а выбираешь себе тех друзей, у кого дети того же возраста! Потому что ты так устал, что удобство встает на первый план, ну а саморазвитие, самовыражение – это уже где-то совсем далеко! Разница у детей – два года, они требовали внимания, некоторое время я просто не спала… И все это случилось со мной на “переходе” – в 30 лет, когда замечаешь новые морщины, чувствуешь, что время уходит, а ты должна отдавать всю свою энергию детям… Накопился негатив, который невозможно было растворить. И вот, в какой-то момент, ко мне начали приходить сюжеты. Сюжеты, которые запечатлелись в голове, и я должна была их нарисовать! Я начала рисовать, и мне стало легче.
— Ты училась где-то живописи?
— До архитектурного института я ходила в художественную школу, но я не могу сказать, что у меня основательное художественное образование. Это просто краски… Я обожала работать с красками, просто видеть вместе какие-то цвета… Но в наше время рисование очень изменилось, теперь фотоаппарат может сделать любую картинку, с любым разрешением, везде – в ночное, в дневное время суток, на воде, под водой… Изменились стили, изменилось отношение к цветам, и картины стали более абстрактными. Уже не так ценны картины, на которых стопроцентная детализация. То есть, люди смотрят, видят, что это “круто”, но камера уже делает, в любом случае, лучше.
— Так какой же была самая первая значимая картина?
— Через год после развода я познакомилась с молодым человеком, мы вместе и сейчас. Я думала, что подарить своему любимому на день Святого Валентина. Я совершенно не знала, что подарить – у всех уже все есть, все могут себе все купить, но что-то же надо! И я решила нарисовать его портрет. Мне показалось интересным это сделать, потому что его работа связана с добычей нефти, и я решила “показать” его в официальной униформе. Я подумала – о, у меня есть сюжет! Я нарисовала достаточно сносно его портрет, ему очень понравилось, потому что… Ну, кому это не понравится? (Смеется). Все мы себя любим! И вот после этого портрета у меня остались краски. А потом в одной из чикагских групп на Фейсбуке я просто поставила свои картины, причем абстрактные – я даже не думала, что они кому-то понравятся! У меня уже была в ноябре выставка в Авроре, но большую часть своих работ я публикую в интернете, там происходит и общение с людьми.
— А какая именно у тебя техника письма и тематика картин?
— Я использую карандаши, чернила, акрил, масло, акварель… Очень хочется проникнуться новыми идеями, потому что я, наверное, как и все люди вокруг, “задумываюсь над миром” – над тем, как он устроен и, конечно, мне многие вещи кажутся неправильными! Меня мучает совесть, что я не прикладываю достаточно усилий, чтобы изменить ситуацию – в стране, на планете… Меня это мучает! Но, с другой стороны, когда я начинаю “об этом рисовать”, именно в процессе создания картины ко мне приходит новое понимание. По тематике… У меня есть серия картин, абстрактных картин, связанных с материнством. Когда я “выпустила” это из себя, я смогла рисовать на другие темы. Я рисую портреты. Я рисую и просто пейзажи, но всегда добавляю момент абстракции, ну, за исключением, возможно, портретов. Все-таки, в портрете я ищу сходство. У меня есть также линии работ, посвященные природе, есть серия “Даунтаун Чикаго”. Одно время я увлеклась рисованием кувшинок. Я бы сказала, что 90 % моих картин это “абстракт” и концепция, сочетание цветов, сочетание разных текстур. В основном я работаю маслом и акрилом. Очень люблю акрил, мои любимые картины – это акрил. И определенный стиль, в котором я работаю – это абстракция. Помимо того, что рисую сама, я преподаю, веду художественные классы – с учениками мы начинаем рисовать какие-то другие темы.
Бывают и очень “конкретные” картины. Например, был случай, когда я потеряла дочку в центре Чикаго и 10 минут не могла ее найти. Это была настоящая вечность… Она просто спряталась, решила поиграть. Вот этот стресс потом нужно было куда-то излить, и я нарисовала картину об этом…
— А как сейчас с танцами?
— Сейчас я танцую раз в неделю. Я выступаю в самом большом арабском ресторане в Чикаго, да и вообще в США, насколько я знаю. Там прекрасная сцена, свет, звук. Я сейчас в хорошей физической форме, готова танцевать в любой момент, я даже достаточно неплохо стою на пуантах – могу танцевать и балет!
— Что бы ты хотела пожелать читателям?
— Я бы хотела пожелать, чтобы каждый день хотелось жить, каждый день хотелось делать что-то новое, и каждый день твое сердце наполняла любовь к людям, окружающим тебя!