Михаил, после возмущенных откликов некоторых читателей на прошлое интервью нашей газете у вас не пропало желание быть «белой вороной», чтобы, если не снискать любовь, то хотя бы избежать публичной ненависти? Еврей-православный священник – это нередко вызывает непонимание, причем, так сказать, «с обеих сторон»…
Думаю, тема «белой» и «черной» вороны не актуальна по той причине, что я сконцентрирован на своей внутренней жизни, и для меня общественное мнение второстепенно, самое главное – качественно выполнить свое призвание.
Ваше призвание – быть священником?
Да, призвание в том, чтобы, став настоящим священником, служить Богу до последней капли своих сил и принимать от Бога все испытания, принимая без всякого ропота и с одинаковой радостью, как Его благодатные посещения, так и Его испытания. Служить Ему в той степени, в которой Ему угодно, то есть жить по Воле Божьей. Поэтому я постарался полностью сосредоточиться на внутренней жизни и услышать Голос Божий. Теперь, когда я исполняю свое призвание и следую Его Указаниям, у меня все получается гораздо гармоничнее, исправляются ошибки прошлого, монтируется мое настоящее, уходят конфликты – внутренние и внешние – и открывается ясность будущего.
В какой именно церкви Вы официально стали батюшкой?
Наша церковь называется Апостольская православная, и она ничем не отличается от всех православных церквей – мы имеем те же догматические учения, то же Богослужение, тот же Символ Веры, те же одежды, те же обряды. Единственное, мой «начальник» – это Митрополит Киевский и всея Украины Виктор Веряскин. Всего у нас 7 архиереев по всей Украине, они находятся в Киеве, Ужгороде, Львове, Херсоне и есть маленькая обитель в Киблярах (Ужгородская область). Мы не подчиняемся ни Москве, ни Киеву. Начиналась наша «веточка» в 1990-м году, вместе с патриархом Романюком, 1-м патриархом ПЦУ. Мы очень рады тому, что украинская церковь получила Томос она – наша сестринская, мы как бы ответвление от нее. Но самое главное – то, что в Чикаго я получил место для служения при англиканской церкви, которая много веков старается дружить с православной. Это маленькое помещение в цокольном этаже в церкви Святого Андрея, которая находится в Grayslake. Я бы хотел, чтобы наша церковь была церковью доброй воли, чтоб над ней витал дух надконфессионализма, и чтобы все эти «перегородки между конфессиями до неба не доставали» – как сказал отец Сергий Желудков. Я не беру с прихожан никаких денег. Даром получили – даром давайте, это завет Иисуса, и я хочу его исполнить.
Значит, у вас точно такое же богослужение, как в ортодоксальном православии?
Да, никаких отличий нет. Правда, мы стараемся по возможности переводить службу на современный русский язык, хотя я читаю на церковнославянском. На Пасху мы вели богослужение на 2-х языках – на церковнославянском и на русском. После этого ко мне подошла женщина и сказала, что впервые в жизни она полностью понимала, о чем идет речь, а Богослужение было не «где-то там за иконостасом алтаря», а – прямо у нее в сердце, в душе. А другая прихожанка со слезами на глазах благодарила за простоту, глубину, доступность и ясность. К сожалению, многие верующие в наше время не знают элементарных вещей – в глубине души они не верят, что Христос воскрес, не понимают, кто такой Иисус Христос, как он появился, вообще не понимают, кто такой Бог, Троица, как это – «Он один и Три»… Поэтому, приходится находить для людей, которым 50-40 лет, самые простые, глубокие и ясные объяснения. В этом смысле моя проповедь носит тоже нетрадиционный характер – я не просто говорю, а люди молчат, как покорные овечки. Я прошу, чтобы они мне задавали вопросы. Вы же видели, что у меня нет иконостаса. Это не специально так, но поскольку взять его неоткуда, я стою к людям половину служения не спиной, а лицом – даже когда читаю просительную ектенью и сугубые молитвы, и люди подпевают «Господи, Помилуй!». В остальном же все идет по типикону, по уставу.
Что самое главное в деятельности священника?
Самое главное – очень хотеть помочь человеку духовно. Но при этом не лезть к нему в душу, не лезть к нему в биографию, не давать лишних советов, не приставать к нему с вопросами, какие у него есть грехи. Если его обличает совесть, он сам все расскажет и попросит совета. Поэтому, даже когда я причащаю людей, я не требую от них, чтобы они сначала исповедались формально, просто сказали «каюсь». Я не навязываю людям большое количество молитв, я знаю, что им надо давать только основные. Я их учу, рассказываю, как надо молиться, как правильно креститься. В этом позиция нашей апостольской православной церкви – доступность, простота, ненавязчивость. Как сказал Христос, не надо обкладывать людей неудобоносимыми всяческими обязательствами. Наша каноническая территория – это умы и душа людей, которые нас добровольно принимают.
Сколько людей приходит на службу?
Бывает 2 или 4, на Пасху было красивое число – 12 человек, включая меня. Но, даже когда никто не приходит, я служу сам.
Это все, вообще, лишь «людские формальности». Апостольская церковь – православная?
В молитве Символ Веры четко говорится: «Верую в Святую, Соборную и Апостольскую церковь». Там не говорится – мы веруем в Московский патриархат, в Киевский, в Антиохийский или Иерусалимский. Церковь, по учению Иисуса Христа – это, где 2 или 3 соберутся во имя Его. Но, учитывая, что Бог есть Троица – даже, если христианин молится дома, то он в своей молитве окружен еще 3-мя лицами Святой Троицы – Отцом, Сыном и Святым Духом. Поэтому во время молитвы нас четверо всегда!
Вы сейчас уже батюшка, продолжаете ли Вы давать классы фехтования на саблях. Вы, ведь, еще и Мастер Спорта…
Да, продолжаю. В начале июля одна из моих учениц стала чемпионкой США.
Что произойдет, если к вам на молитву придет человек совершенно другой веры, например, мусульманин?
Если человек мне искренне скажет: «Знаете, я христианин, но я еще сочувствую, например, исламу», я постараюсь так ему преподнести нашу веру, чтобы благодать православия коснулась его и поглотила естественным образом. Люди относятся ко мне с глубоким уважением, потому что я никогда не поливаю грязью ни одну из конфессий. Я просто так раскрываю любую тему с точки зрения православия, что они видят – до сих пор в их конфессиях никто им так не рассказывал.
У меня остались короткие вопросы. Что такое счастье?
Счастье – это когда я постоянно нахожусь в общении с Богом в Духе Святом.
Вы встретились с Богом, и у Вас есть возможность попросить все, что вы захотите…
Я попросил бы 3 вещи: прости меня за все, наполни меня своею Благодатью и сделай меня орудием своего промысла.
Что бы Вы хотели пожелать читателям?
Многие люди, с которыми я встречаюсь в последние годы, в возрасте от 40-ка до 60-ти испытывают острое желание «найти смысл жизни». При этом многие думают, что смысл жизни потерян – это и называется «кризис среднего возраста». Я хочу обратиться ко всем этим людям и сказать: ничего подобного, смысл вы обретете мгновенно, если повернете свое лицо к Богу. По сути, без Бога никакого смысла в человеке нет, но он появляется, как только мы познаем, что Бог имеет возможность наполнить нас этим смыслом. Сосуд очищается молитвой, покаянием и исповедью. Потом Бог вливает в тебя желание простить всех – в том числе и самого себя, и самого Бога. После этого все, что ты будешь делать, наполнится радостью и смыслом. Бог становится для нас жизнью, а жизнь становится Богом, мы же становимся людьми, наполненными Его Благодатью. Я хочу пожелать всем читателям поверить, что Бог есть и научиться общаться с Ним. Больше помолимся – меньше будем болеть. Получить дополнительную информацию о наших службах можно по номеру 847-409-1772.
