Катя Пеклер – опытный педагог, уже около 25 лет работающая как special education teacher в одном из школьных дистриктов, расположенных в северных пригородах Чикаго. Катя работает с детьми, у которых есть какие-либо проблемы в обучении, как академического плана, так и в области социальных навыков. Мы расспросили нашу гостью о том, в чем суть американского специального образования, а также о том, почему не стоит его бояться.
Давайте начнем с небольшого рассказа о вас.
Моя семья эмигрировала в Америку в 1990 году, в мои 15 лет, так что я успела здесь поучиться в школе. Закончила University of Illinois Urbana-Champaign по специальности “special education” и сразу пошла работать в школу. Получается, что я работаю как учитель для детей со специальными потребностями уже около 25 лет, в школьном дистрикте, расположенном в северных пригородах Чикаго. В процессе работы я получила master degree по этой же специальности, сейчас беру классы для получения Board Certified Behavior Analyst (BCBA).
Прошу прощения за то, что часто использую термины на английском, очень сложно найти русский эквивалент, более того, может быть, родителям будет полезно знать те термины, которые используются в наших школах.
Конечно, я думаю, наши читатели вполне это понимают. Расскажите поподробнее, в чем заключается ваша работа.
Я в основном работаю в middle school, это 6, 7 и 8 классы. Преподаю в специальном классе, в котором 6-8 детей, у каждого из которых есть какие-то проблемы, не позволяющие им учиться с так называемыми нормотипическими детьми (typical developing kids).
В разные годы моей работы я имела возможность работать с детьми с разными типами проблем, с невербальными детьми, с теми, у кого помимо ментальных проблем есть физические проблемы, с детьми, которые пользуются специальными устройствами для коммуникаций, с детьми с аутичным спектром.
Последние три года я работала с детьми, у которых были расстройства поведения и социально-эмоциональные расстройства (behavior и social-emotional disorders) плюс какое-то ментальное заболевание, например, депрессия, суицидальные наклонности, биполярное расстройство, анорексия, self-cutting и т.д.
Сейчас работаю с детьми с аутизмом, которые проходят в моем классе основные предметы – английский, математику, науку, а также специальные уроки, касающиеся социально-эмоциональных навыков. При этом они по максимуму интегрированы в обычные классы по остальным предметам. Это как раз одна из задач для меня и моих коллег – понять, насколько именно можно и нужно интегрировать ребенка в типовые классы для его максимального успеха.
А попадают ли в группу специального обучения дети с физическими проблемами?
Если у ребенка есть только физические проблемы, например, он хромает или плохо видит, но при этом по умственному развитию находится на уровне своего класса и т.д., то он не попадает в special education. Да, этому ребенку создают особые условия, при которых он сможет успешно учиться, но это другая категория. Специальное обучение – это когда есть какие-то ментальные расстройства или проблемы в социально-эмоциональной сфере.
В нашем русскоговорящем комьюнити есть некоторые предубеждения относительно специального обучения для своего ребенка, даже при понимании того, что у ребенка есть проблемы. Можете это прокомментировать?
Чаще всего наши русскоговорящие родители боятся, что клеймо “special education” останется у ребенка навсегда, это будет в данных о ребенке («пойдет на рекорд») и будет влиять при приеме в колледж или на работу. Это не так. Во-первых, в любой момент родитель может отказаться от специального обучения. Просто прислать в школу письмо и все. И тогда ребенка сразу переведут в стандартный класс и уберут все дополнительные услуги, приспособления и послабления, которые были назначены этому ребенку. Во-вторых, хотя, действительно, факт специального обучения будет в данных ребенка, но кто видит эти данные – контролируют только родители. И если они не дают согласие, чтобы кто-то имел к ним доступ, никто не будет его иметь. Это касается и врачей, и колледжи. Школа никому ничего не сообщает, если родители этого не просят.
Еще одно предубеждение: «О, школьный дистрикт хочет отправить моего ребенка в special ed». Уверяю, никто просто так этого сделать не хочет. Все что мы хотим, это помочь вашему ребенку получить от школы максимум.
Часто считают, что учителя заинтересованы перевести ребенка на специальное обучение, потому что им за это будут платить дополнительные деньги. Тоже неправда. Мы ведь не бизнес-организация, даже если дистрикту будут выделены какие-то деньги от правительства, они не пойдут на бонусы учителям или администрации.
Интересно, что русскоговорящие родители сторонятся специального обучения, 504-го плана, а многие американские, наоборот, стремятся получить для своего ребенка learning disability, если, например, диагноз ADD, ведь тогда ребенку положено больше времени на тесты. Таким образом, они увеличивают шансы ребенка хорошо написать тест и попасть в хороший университет.
Еще одна тема, которая часто муссируется среди русскоговорящих родителей: «Ой, они посадят моего ребенка на таблетки».
Нужно понимать, что школа, учителя не имеют права даже рекомендовать медикаментозное лечение, уж не говоря о том, чтобы настаивать на этом. Да, иногда лекарства необходимы. Далеко не всегда. Но действительно, бывают ситуации, когда дети без медикаментозного лечения не способны к обучению, или этот процесс серьезно затруднен. И важно не отрицать таблетки огульно, а попробовать подобрать именно то, что подходит для вашего ребенка, у квалифицированного психиатра. Обращаю внимание, что именно у психиатра, не педиатра, у меня были случаи, когда лекарства, выписанные педиатром, вызывали у ребенка агрессию.
Как ребенок попадает в класс со специальным обучением? Какие критерии?
Ребенок должен сначала пройти оценку, эвалюацию (special ed evaluation), инициировать которую могут или родители, или школа. Но главные – всегда родители, и они могут запретить это делать в случае инициативы школы. Мы ничего не имеем права делать, если родители против.
Для эвалюации создается команда, в которую помимо родителей входят школьная администрация, учителя, социальный работник, психолог, логопед – если есть проблемы с речью, occupation therapist – если есть проблемы с моторикой, physical therapist – если есть проблемы с мышцами и т.д. И уже по результатам этой всесторонней оценки принимается решение о том, нужно ли ребенку специальное обучение и если нужно, то что именно туда должно входить.
То есть, если есть какое-то подозрение, что у ребенка есть проблемы, отклонения, не нужно сначала идти к своему педиатру, психологу или психиатру, а можно пройти оценку в школе?
Нужно разделять два понятия. Есть медицинский диагноз, за постановку которого ответственны врачи. И есть образовательный диагноз, который ставят в школе. И суть образовательного диагноза – определить, в чем у ребенка проблемы, не позволяющие ему учиться на уровне, соответствующем его возрасту. Да, если у ребенка уже есть медицинский диагноз, допустим, аутизм, и родители сообщают об этом в школу, мы начинаем делать эвалюацию. Но все равно нужно письменное согласие родителей. Но мы можем работать и если официального медицинского диагноза нет, но у ребенка есть образовательные или социально-эмоциональные проблемы и родители согласны на эвалюацию.
И что происходит, когда процесс оценки заканчивается?
Опять собирается вся команда вместе с родителями, каждый специалист рассказывает, что именно ему удалось обнаружить. Ситуации бывают разные.
Бывает, что родители инициировали эвалюацию, потому что дома ребенок ведет себя плохо, но мы не обнаружили никаких проблем, мешающих ему учиться, академически и поведенчески ребенок вполне справляется со школьной нагрузкой, возможно, проблемы дома. Иногда выясняется, что у ребенка – тяжелая депрессия, и именно это влияет на процесс обучения, и нужно не специальное обучение, а серьезное вмешательство врачей.
Вполне может быть, и это часто случается с детьми с диагнозом ADHD, что ребенку нужен так называемый 504-й план. Это не специальное обучение, это некоторые послабления, которые даются ребенку. Например, увеличенное время на тесты, или возможность иметь всегда бумагу под рукой, на которой он может что-то чиркать, или разрешение брать в школу какой-то предмет, который он может вертеть в руках, надевать наушники, когда в классе шумно, и т.д.
В том случае, если мы решаем, что ребенку нужно именно специальное обучение, все тоже не так однозначно. Есть одиннадцать категорий образовательных диагнозов, в которые распределяются дети в зависимости от типа проблем. И затем мы определяем те сервисы, которые нужны этому ребенку.
Приведите, пожалуйста, примеры.
Например, у ребенка проблемы с речью, логопедические или связанные с развитием речи. Мы назначаем ему занятия с логопедом, определяя объем этих занятий в зависимости от уровня проблем. Бывает, что у ребенка пробелы с так называемыми executive functions — набором навыков, которые лежат в основе способности планировать заранее и достигать целей, проявлять самообладание, следовать многоступенчатым указаниям, даже если их прерывают, оставаться сосредоточенным, несмотря на отвлекающие факторы, и т.д. Тогда ребенок будет работать с occupation therapists. Кому-то нужны занятия с психологом, кому-то – возможность выйти из класса на пять минут, чтобы успокоиться, кому-то – перекусить в нестандартное время и так далее, список очень большой и зависит от индивидуальной ситуации.
Далеко не всем детям, переведенным на специальное обучение, нужны те сервисы, которые оказываю я – специальный класс с небольшим количеством учеников, где мы изучаем основные предметы. Кто-то не нуждается в специальном классе, но ему требуется постоянная помощь взрослого. Это называется paraprofessional, задача этого специалиста сканировать ситуацию в классе и напоминать ребенку: «Смотри, учитель сказал делать то-то» или переспрашивать «Ты хорошо понял эти инструкции?». Он не должен постоянно сидеть и помогать ребенку все делать – так ребенок не сможет стать самостоятельным, но должен отслеживать возникающие проблемы и мягко подталкивать ребенка делать нужные вещи.
Как часто делается такая оценка, такая эвалюация?
По закону — один раз в три года. Мы встречаемся с родителями и со всеми специалистами и решаем, следует ли ребенка оставить на специальном обучении или он может перейти в обычное обучение. И раз в год мы собираемся, чтобы пересмотреть IEP (individualize education placement), в этом документе расписываем программу, необходимую ребенку для успешного обучения в текущем году.
Давайте поговорим о тех случаях, когда ребенок находится на границе нормы и в общем-то может обойтись без специального обучения, но может и попасть в эту группу. Что ему даст, если им займутся special ed специалисты?
Такие дети, как правило, попадают в категорию «developmentally delay», и наша основная задача для таких детей – убрать или максимально уменьшить тот разрыв, который есть между их уровнем развития и уровнем, соответствующим их возрасту. Причем, чем больше я работаю в этой сфере, тем больше понимаю, что дело не только в чтении, письме и математике. Да, это важно, но социально-эмоциональные навыки еще более важны. Если ребенок не понимает, когда ему говорят «нет» или «нет, не сейчас», когда он не следует инструкциям или не может выполнить указания в несколько шагов («садись за тот стол, открывай книгу на такой-то странице, читай второй параграф»), то говорить о том, что он будет успешен академически – сложно. Чем старше дети, тем важнее то, что мы называем social skills, социальные навыки. Когда малыши ведут себя невпопад, это не вызывает особых проблем, а когда подросток не понимает, как реагировать на те или иные слова или действия, как вести себя в стрессовой ситуации, как просить помощи и т.д. — это оказывает влияние и на дружбу с другими детьми, и на отношения со взрослыми, и на академические успехи тоже.
Часто родители против специального обучения, потому что думают: «Мой ребенок – золотой, умный, у него только небольшие проблемы, а в special ed классе он будет учиться с дураками или отпетыми хулиганами».
Да, такое может случиться. Хотя школа в первую очередь заинтересована в том, чтобы дети не мешали друг другу учиться, мы стараемся подбирать детей одного уровня. Но если вдруг происходит что-то, что вас как родителя не устраивает, есть специальная процедура. Вы можете затребовать разбирательства. Есть так называемые независимые educational judges, в задачу которых как раз входит рассмотрение спорных ситуаций между родителями и школой. Но в целом, нужно помнить, что и родителей, и школу объединяет одно: «Мы хотим помочь этому ребенку».
Хорошо, предположим, есть родители, которые решили, что их ребенку может понадобиться специальное обучение. С чего они должны начать?
В каждом американском школьном дистрикте есть возможность попасть на специальное обучение. Так что первое, что должны сделать родители, это зайти на сайт дистрикта и найти имя и емейл человека, ответственного за students’ services, эта должность может немного по-разному называться. Родители должны написать емейл, адресованный этому человеку, директору и ассистенту директора, а также учителю. Письмо должно быть очень конкретное, без эмоций, объясняющее, почему вы думаете, что вашему ребенку нужно специальное обучение. Это и будет запросом на эвалюацию ребенка.
И процесс запускается?
Не совсем. Если ребенок очевидно имеет проблемы, то да. Но если школа не видит вообще никаких проблем, то мы сначала можем предложить, так сказать, полумеры, например, дополнительную помощь по какому-то предмету и т.д. Но родителям, если они уверены в необходимости более серьезной помощи, следует быть настойчивыми и продолжать требовать полной оценки ребенка всеми специалистами.
Кто чаще инициирует рассмотрение вопроса о необходимости для ребенка специального обучения – родители или школа?
Чаще – школа. Особенно, если речь идет о проблемах с поведением – родители дома зачастую не видят всю картину. Но не надо бояться, если вы получили письмо из школы с предложением пройти такую эвалюацию. Да, это неприятно, но я точно знаю, что просто так, без причин, школа это делать не будет. Так что стоит прислушаться и постараться помочь своему ребенку. Нужно прийти и поговорить. Может быть, проблему можно решить достаточно просто и быстро. А может быть, понадобятся годы и масса совместных усилий.
Большое спасибо за интервью, это действительно важная тема.
В наших пригородах, по-моему, нет других учителей специального обучения, которые говорят по-русски. Поэтому я чувствую свою ответственность донести до русскоговорящих родителей мысль о том, что специальное обучение – нормально, не страшно, что мы действительно хотим помочь вашему ребенку. Если у вас все же остались вопросы, вы можете написать мне, и я постараюсь всем ответить (kpekler@yahoo.com). Мне важно объяснить суть special education в Америке русскоговорящим родителям. Ведь вместе мы можем помочь ребенку.