Гленн Клоуз была награждена Золотым глобусом как Лучшая актриса (драма) за роль в фильме «Жена» и была номинирована на “Оскар” за эту роль.
– Этот фильм представляет собой интересное исследование о браке и о том, кто берет на себя ответственность за достижения в области искусства, и насколько необходимо сотрудничество. Вы можете в общих чертах освятить эти вопросы?
– Я полагаю, что то, что происходит, то, как я всегда смотрела на это: в первую очередь нужно сказать, мы никогда не знаем, какими будут те ключевые моменты, когда ваша жизнь пойдёт в одном направлении, а не в другом. И когда они (герои фильма – прим. пер.) были молоды – и это очень важная сцена для всей истории – когда он говорит, что мы не можем быть вместе, если у него нет таланта – и она отвечает, что знает, как это исправить, “ты хочешь, чтобы я это исправила?” Вот это и определило ситуцию, продлившуюся 40 лет.
Думаю, она так же замешана в их сговоре, как и он. Она позволила тому, для чего была рождена, позволила своему предназначению писателя существовать с лицом её мужа. И им казалось, что всё в порядке. Я лично не знаю, что бы подумал Джонатан (партнёр по фильму – прим. переводчика), но я не думаю, что это то, что они когда-либо обсуждали, это такая деликатная территория – потому что это связано с его эго и её талантом.
И я думаю, что в конце концов ситуация доходит до своего предела, во всяком случае для моей героини: в ней всё это накапливались – она не из тех, кто любит конфронтацию, она держит всё в себе. Она была согласна со всем, что происходило, и она стала женой, следующей моральным принципам. Она знает, что она флиртует, но это всего лишь компромисс, на который она пошла.
И я думаю, что, помимо всего прочего – это интересно, и Бьорн (режиссёр фильма – прим. переводчика) это особенно подчёркивал – что, когда они впервые прыгают в кровать, то есть когда они впервые прыгают в кровать на глазах у зрителя (о чем мы узнаём позже, в последующих сценах фильма), они говорят, что МЫ публикуемся, МЫ публикуемся… Но когда вы видите их разговор в начале, он говорит, что это Я выиграл Нобелевскую премию. И я думаю, он действительно начал верить, что он на самом деле тот, кем он не являлся. И когда она сидит там и слышит, что её работа значит для мира, я думаю, что это стало последней каплей.
– Мы видели такие истории в других фильмах, например, в фильме “Большие глаза”, где женщины делают работу, а мужчины присваивают это себе. Как вы думаете, это происходит из-за страха или неуверенности, или они просто хотят сделать мужчине подарок?
– Я думаю, что для моих персонажей, для Джоан, ну, вы видите эту сцену из её ранней жизни, где она сказала очень, очень талантливому писателю, что это просто не время для женщин, и она не будет опубликована, и что как трудно быть опубликованной.
И я думаю, что она вступает в отношения, которые позволяют ей писать, и люди на самом деле читают написанное ею. И я полагаю, что это огромный компромисс с её стороны.
Но сложно сказать, какая часть в этом копромиссе принадлежит ей, а какая – ему. Прежде всего, я думаю, что писательство – это то, для чего она была рождена, и чтобы писать так сильно, чтобы получить Нобелевскую премию – для этого нужен уникальный талант.
Но есть также очень много в этой ситуации в целом от женской природы, я думаю, женщины делают подобное очень часто, что, мол, нет, нет, не волнуйся, я могу сделать так, чтобы ты чувствовать себя лучше. Ты великолепен! И я думаю, она делает то же самое.
– Вы недавно сказали, что очень переживаете за конституцию США. Можете ли вы рассказать немного подробнее о том, что беспокоит вас больше всего, о том, что происходит по отношению к тому, что касается конституции?
– Я не думаю, что мы делаем достаточно. Я думаю, что мы принимали нашу демократию как должное в течение длительного времени в этой стране, нам никогда не приходилось много думать об этом.
Я думаю, что для меня – а я могу говорить только за себя, о том, что я думаю, что для меня важно: несмотря на то, что мы прошли через войны и убийства, и Уотергейтский скандал – а Уотергейт был как вишенка на торте невероятного цинизма, я думаю, что цинизм и недоверие начали просачиваться в организм нашей политики после Уотергейта – несмотря на всё это нам всё равно хочется верить, что, поскольку мы американцы, мы всегда выступаем за хорошие вещи, и что мы всегда на стороне добра.
Это очень наивно, тем более, если вы немного знаете историю: мы всегда были страной, в которой царила неразбериха. Но при этом мы должны верить, что наши лидеры имеют высокие моральные принципы и что они стоят за всех нас.
Я думаю, что сейчас мы находимся в совершенно другом мире со всеми социальными сетями и со всей властью, которая есть над людьми – людьми, которые не обучают себя и не тратят время, чтобы действительно понять, что может произойти.
И ещё, если вы знаете историю, вы знаете, как опасно идти с лозунгами и ненавистью – это действует очень, очень сильно, и мы только что обсуждали это, когда я делала макияж: слова очень сильны.
А мы часто разбрасываемся ими, и я думаю, что по поводу того, что правда, а что нет, – всё, что я могу сказать, это только то, что слова очень сильны, и людьми, особенно сейчас, можно легко манипулировать, и я думаю, что это очень опасно.
фото — HFPA
Перевёл Дмитрий Якубов
