Федор, как Вы стали музыкантом?
Я был ребенком, склонным к музыке и театру. В первом классе я попросил записать меня в кружок по классу баяна. Так я и стал учиться музыке. Потом меня начала интересовать гитара, Beatles, Deep Purple, Pink Floyd… Там, где я жил, мы бренчали на гитарах, стучали на коробках и так далее. Все это было очень увлекательно. По окончании школы я также продолжал играть в группе. При этом баян я не рассматривал как серьезную перспективу для музыкального творчества. Потом однажды мы попали в студию андерграундного ленинградского авангардного продюсера Андрея Тропило, которая располагалась во Дворце пионеров и техников. Там находился кружок-студия звукозаписи, куда можно было приходить и учиться студийной работе. Когда эта студия не работала, то есть по выходным дням и по ночам, в ней записывались такие группы, как “Алиса”, “Аквариум”, “Зоопарк”, “Кино” и другие известные команды ленинградского рок-клуба. В то время это было подполье. Профессиональных студий имелось раз-два и обчелся. Была только фирма “Мелодия”, которая являлась полным монополистом в то время по звукозаписи, и еще имелась также студия в Доме Радио с соответствующим оборудованием. Но попасть туда было очень сложно, да и методы звукозаписи оставляли желать лучшего. В результате рок-группы часто сталкивались с тем, что они пытались записывать рок, но в итоге получалась какая-то советская эстрада.
То есть, вы записывались в студии у Андрея Тропило?
Да, в студии Андрея как раз происходили настоящие музыкальные эксперименты. Мы стали записывать там свой альбом, в который входили песни про “вечное и важное”. Андрей не возражал – ребята пришли, пусть записывают, что хотят. Но у нас был и другой материал с хулиганскими панковскими текстами, который мы записали дома. Мы показали его мэтру, но он сказал, что этим заниматься нам не стоит. Кроме того, у меня была песня, записанная под рок-н-ролл – “Инвалид нулевой группы”, в общем-то тоже шутка. Однажды я показал эту экспериментальную композицию Андрею, и тогда он сказал: “Тебе не надо играть на гитаре, играй на баяне – это будет круто”. Вскоре я начал ориентироваться на баян и пытался как-то приспосабливать его к новой музыке. Это произошло в 86-м году. Причем никакой устойчивой группы у нас тогда не было. Мы играли с одноклассниками, а наш “хулиганский” проект назвали “Металлолом”. Когда запись нашего первого альбома подходила к концу, встал вопрос, как все это назвать. Название пришло от той самой первой песни. Так и появилась наша “Нулевая группа”. Затем, после выхода альбома, это название трансформировалось в короткое – “Ноль”. В группе были барабанщик, басист и я – на баяне. В конце 86-го – начале 87-го года мы прошли специальную комиссию, и нас приняли в ленинградский рок-клуб. Без этого тогда невозможно было выступать. Мы дали несколько концертов. А в июне 87-го года прошел 5-й фестиваль ленинградского рок-клуба во Дворце Молодежи. На этом фестивале выступали множество известных рок-групп – кроме уже названных выше, “Аукцион”, “Бригада-С”, “Звуки Му”, “Вежливый отказ”, “Адья”, “Объект насмешек”, уральские группы “Настя” и “Чайф”. Наше выступление на этом фестивале было очень знаковым, оно вызвало большой резонанс. Записи тогда распространялись в Союзе через копирование на магнитофонах – у людей имелись специальные записывающие станции, которые производили записи высоким качеством. Умельцы копировали эти записи и распространяли их. После этого группа “Ноль” стала достаточно известной, началась гастрольная деятельность.
Чем группа “Ноль” отличалась от других?
Я не был знаком с рок-музыкантами, рок-тусовками. Мы играли свою музыку и жили в своем мире. Причем основная нагрузка в нашей группе ложилась именно на баян.
С чем связан Ваш переезд в США?
Это связано с запретом в России организации “Свидетели Иеговы”, членом которой я являюсь. Таким образом, у меня больше не было возможности поклоняться Богу в привычной для меня форме. Запрет наложили весной, а летом, в июне, я въехал в США на гастроли и остался в стране вместе с женой. Другие участники группы вернулись в Россию. Теперь у меня здесь планируются гастроли с новой группой. При этом мы не занимались перед отъездом продажей собственности, не готовились специально. Сюда мы привезли с собой буквально два чемодана, и все. А затем, с первых же дней перешли, что называется, на самоокупаемость.
Каковы Ваши впечатления от Америки в первые месяцы пребывания здесь?
Один мой знакомый сказал, что есть две страны, которые расширяют сознание с точки зрения жителя России – это Китай и Америка. За прошедшие месяцы я дал в США несколько концертов. А 29-го октября мы будем выступать в Чикаго по адресу: 210 Green bay, Highwood, 5:30 pm.
Есть ли уже какие-то планы на более отдаленную перспективу?
Посмотрим, как будут складываться события и что мы сможем предпринять дальше в связи со сложившимися обстоятельствами. Лето – не самая удачная пора для начала какой-то концертной деятельности. А что будет в дальнейшем – посмотрим. Наверное, ближе к весне все станет намного определеннее.
Как у Вас с английским?
Я жил какое-то время в Европе, так что могу немного общаться на английском. Я читаю книги на английском, в общем, стараюсь как-то развиваться.
Вы собираетесь зарабатывать здесь деньги творчеством?
У меня нет каких-то особых иллюзий насчет того, что я буду жить здесь так же, как в России. Для меня совершенно понятно, что жизнь тут другая. Помимо концертной деятельности я создаю медиа-контент, видео под заказ. Так что, возможно, я буду работать и в этом направлении. Меня это не пугает, я потратил много лет, чтобы освоить эти технологии, и мне нравится эта область деятельности.
Что бы Вы хотели пожелать читателям?
Прежде всего, не сдаваться перед любыми жизненными обстоятельствами и испытаниями.
Беседовал Стас Григорьев