Почему в монастырь?
Когда суетная мирская жизнь доводит до определенной точки, на горизонте появляются несколько возможных выходов. Один из них – посетить монастырь, с головой окунувшись в духовные поиски высших истин. Идет ли здесь речь, о том, чтобы остаться в этом особом месте навсегда? Неизвестно. Во всяком случае, не попробовав, никогда не узнаешь. Вот я и решил попробовать. Монастырей в Америке немало – буддистских, индуистских, католических. Я выбрал православный. Во-первых, как никак русский язык и культура, а во-вторых… Впрочем, во-вторых – слишком долгий и слишком личный разговор. Итак, выбор сделан: я еду в городок Джорданвилль под Нью-Йорком, где находится единственный в США русский православный монастырь.
Дорога
Попасть в Джорданвилль можно тремя способами: машиной (долго и утомительно), самолетом в Сиракуз (добираться до Джорданвилля придется на такси) и поездом до Ютики (отсюда встретят на машине из монастыря, если заранее договориться). Выбираю поезд. Он идет с Union Station в Чикаго на протяжении всей ночи. Место в сидячем в вагоне в одну сторону стоит порядка $90. Да, уж, не купе и даже не плацкарт, но цены на спальные места достигают астрономических цифр, которые мне не по карману. В общем, будем сидеть – правда, кресло почти полностью откидывается назад. Уже хорошо. «Аmtrack», идущий в направлении Нью-Йорка, бойко набирает скорость, но где-то в середине ночи надолго застревает между полустанками. Мы опаздываем. Однако в Ютике меня ждут. Один из семинаристов встречает меня на собственном джипе. Станция совершенно пустынна, и представляет собой просторное здание, будто пришедшее из ковбойских фильмов старых времен. Едем в Джорданвилль по живописной пересеченной местности. За окном осень – так что окружающие леса расцвечены почти всеми цветами радуги. Красиво…
Территория
А вот и сам монастырский городок. Именно городок, потому что здесь целый ряд построек, возведенных, кстати, еще в послевоенные годы, хотя сам монастырь был заложен в далеком 1928-м русским монахом Пантелеймоном из Пенсильвании. Позднее эмигранты из России приобрели в этой сельской местности небольшой участок земли и, разработав проект, начали строительство всем миром. Низкая стоимость земли объяснялась просто – здесь очень плохая вода, пить ее нельзя. Итак, сначала появился храм, затем монастырский корпус с кельями, потом, позже, и другие сооружения. Позднее выходцы из России обосновались вокруг монастыря, купили и построили дома с участками земли. Когда эти люди уходили в мир иной или по каким-то причинам покидали местность, они, как правило, завещали свою собственность монастырю. В результате теперь вообще сложно сказать, насколько обширная территория ему принадлежит. Здесь и поля, и холмы и большое чистейшее озеро, а также монастырское кладбище, огород и прочее. Всего на территории – четыре церкви разного размера, где проводятся богослужения.
Встреча
У входа в монастырский корпус нас встречает игумен – он больше заведует хозяйственной частью. А главный здесь – Архимандрит Лука, аудиенция с которым мне предстоит позже. Меня для начала кормят – конечно же, бесплатно. Еда, вроде, нехитрая, но после дальней дороги кажется весьма вкусной: каша, вареная рыба, спаржа… Выясняется, что почти одновременно со мной в монастырь на пару недель приехали и два коренных американца в возрасте из разных концов США – Джонни и Билл. Интересно, а что они-то здесь собираются делать?
Американская мечта
Джонни и Билл, оказывается, приехали не в качестве туристов. Каждый из них на протяжении всего нашего пребывания в монастыре активно работал (в основном, на кухне – как и я), а параллельно посещал практически все службы, которых в монастыре множество (об этом – ниже). В Монастырь постоянно наведываются паломники, но в этот промежуток времени сдлительным проживанием здесь оказались именно мы втроем. Во время нехитрых кухонных работ (чистка овощей, нарезание салатов, раскладка еды по тарелкам…) мои американские «коллеги» поделились сокровенным: они приехали сюда именно за духовностью, которую не нашли ни в англоязычных монастырях, ни тем более – в современном американском обществе. Это и было их высокой американской мечтой. Мечтой, достижение которой облегчалось тем, что в монастыре английский язык присутствовал повсюду наравне с русским. Ну а преподавание в духовной семинарии, готовящей свяннослужителей, вообще присходит только на английском – для иностраных студентов необходимо сначала сдать TOEFL. Хорошо это или не очень? Не берусь судить. Вероятно постепенный переход на английский обусловлен тем, что русский язык медленно, но неминуемо уходит из русскоговорящих семей. Особенно это касается новых поколений в эмигрантских семьях – молодых людей, родившихся уже в Америке и полностью адаптированных к американской жизни. Хотя лично мне хотелось бы, чтобы русский в православии все-таки сохранялся.
Быт
Сначала меня поселили в монастырской гостинице – трехэтажном доме, от которого до монастыря минут 15 ходьбы пешком по обочине проселочного шоссе. Ранним утром, когда я отправлялся на службу затемно, в ближайшем лесочке выли кайоты. Но страшно не было – я ведь иду не куда нибудь, а на утреннюю службу. Через пару дней я оказался уже в самом монастырском корпусе, в стандартной монашеской келье. Комната была небольшой, но уютной, стены обклеены многочисленными изображениями икон. К тому же окно выходило прямо на купола собора, а кровать оказалась вполне удобной. Из другой обстановки – компактный письменный стол с настольной лампой, стул, полочка с книгами, полка для вещей над кроватью и ниша для одежды с занавеской. В общем, жить можно. Все удобства – на этаже. В туалетах всегда убрано, все туалетные принадлежности, включая мыло, зубную пасту и шампуни в душевой тоже на месте. Вполне приличный американский быт, который, видимо разительно отличается от условий в небогатых монастырях из российской глубинки. По крайней мере – судя по той информации, которую я предварительно нашел в Интернете.
Особая история – еда. Перед отъездом в монастырь меня пугали тем, что есть придется одну манную кашу с хлебом. Ничего подобного. Во-первых, исправно кормили в трапезной три раза в день (мужчины и приезжающие женщины-паломницы, живущие в гостиннице – в отдельных помещениях). Во-вторых, даже легкий завтрак включал несколько разных сортов сыра, вкусную горячую кашу, душистый монастырский хлеб, который пекут здесь же в подвале, кофе и чай. Чем плохо? Ну а обед и ужин и вовсе радовали изобилием. Правда, мяса не было вообще – его монахам есть не положено, зато в дневной и вечерней трапезе обязательно имелось, как минимум четыре-пять (!) разных блюд. Суп, салат, бобы (как вариант), еще какие-нибудь тушеные овощи, соусы, по выходным – обязательно рыба. Если у кого-то именины или церковный праздник, дополнительно появлялись, например, мороженое и фрукты. Грех жаловаться!
Монахи
Настоящих монахов в монастыре немного. У каждого – свое место в трапезной с подписью на столе под прозрачным пластиком. Например, «Иеромонах Алексий» и так далее. Впрочем, далеко не все они и не всегда приходят принимать пищу. Кто-то пропускает завтрак и ужин, например, потому что постится перед причастием. Монахи ходят только в черных одеждах (так подчеркивается грешность земной жизни), а также в специальных шапочках – скуфьях. В принципе, это обычные люди, говорят по-русски, у всех, конечно же, своя особая история, которой далеко не каждый спешит поделиться. Одно мне объяснили сразу: когда приходишь в монастырь, нельзя говорить, что собираешься остаться здесь надолго или навсегда. На все – Божья воля, а кроме того, и сам человек никогда не знает, как изменится его настроение через месяц, тем более – год. Так что лучше ничего никому не обещать и не сообщать. А там – как будет, так будет.
В любом случае, перед тем, как принять монашеский постриг, нужно сначала долго (иногда – годы) поработать трудником (то есть трудиться на благо братии монастыря и, конечно, во имя Бога), а затем послушником. Один из таких послушников ежедневно работает поваром на кухне – кстати, он довольно молодой коренной американец, но, похоже, нашел в православном монастыре и покой, и духовное развитие. Готовит с радостью и вкусно. Посещает все службы, старательно перебирая в руке четки, предназначенные для повторения молитвы. Когда мы работали вместе, он рассказал мне, что стал совершенно равнодушным к материальным «морковкам» американской жизни. У него нет ни «моргиджа», ни машины. Скоро он, вероятно, примет постриг и станет настоящим монахом. Постриг – это обряд, после которого духовного пути обратно уже нет. Если ты трудник или послушник, можешь уйти в любой момент и продолжать «куролесить» в миру. Но если уж решился на монашество, то до конца жизни должен служить Всевышнему. Иначе – большой грех. Вот почему лучше с этим не спешить.
Службы
Самое главное в монастыре, конечно, церковные службы. Собственно, ради этого, ради поклонения Господу, люди здесь и живут годами. Первая служба начинается в пять утра, независимо от времени года. Чтобы все проснулись, незадолго до начала службы в коридор жилого корпуса выходит специально назначенный монах – «будильщик». Он звонит в большой колокольчик и громко произносит особую словесную формулу, призывающую братию на утреннюю молитву. Потом, в течение дня, в храме при монастыре молятся еще несколько раз. Во время утрени и вечерни монахи, послушники и семинаристы по очереди прикладываются ко всем иконам на стенах. При этом все хором напевают, прося каждого святого о покровительстве перед Богом. Обряд очень красивый и глубокий. Во время служб, естественно, происходят исповедь и причастие.
Разными формами служения пронизана вся монастырская жизнь. Так, во время каждой трапезы кто-то из семинаристов обязательно читает вслух отрывки из книги «Жития святых». Для этого в трапезной стоит специальная кафедра с микрофоном. Все организовано так, чтобы во время жизни здесь ни монахи, ни гости не забывали о том, для чего, собственно, предназначен монастырь.
О главном
Главное заключается в том, что каждый человек должен решить для себя, стоит ли ему посвятить свою жизнь или даже ее небольшую часть служению Богу. Но очевидно одно – путь этот очень нелегкий, требующий особого мужества и истинного призвания. Мой же весьма поверхностный взгляд может служить лишь отправной точкой для того, чтобы задуматься над уровнем собственной духовности во время недолгого нахождения в стенах православного монастыря.