На дворе июль, после двухнедельных каникул Чикагский симфонический оркестр (далее – ЧСО) переместился в Равинию, его музыкальный руководитель маэстро Риккардо Мути вернулся в Италию. Самое время вспомнить о главном событии прошедшего, сто двадцать восьмого сезона – концертном исполнении оперы Джузеппе Верди “Аида”.
21, 23 и 25 июня на сцене Симфонического центра собралась команда мечты: Крассимира Стоянова (Аида), Анита Рачвелишвили (Амнерис, дебют с ЧСО), Франческо Мели (Радамес), Ильдар Абдразаков (Рамфис), Кирилл Манолов (Амонасро, дебют с ЧСО), Эрик Оуэнс (Царь Египта).
О композиторе, опере, дирижере, оркестре, хоре и солистах – в этой статье.
Риккардо Мути боготворит Джузеппе Верди. Он говорит: “Я посвятил свою жизнь изучению творчества Верди. Мне кажется, правда у меня в кармане. Тем не менее, если существует загробная жизнь, я боюсь встретить там Верди. Если он скажет, что я был неправ, я умру второй раз. Но эта встреча невозможна. Верди, конечно, в раю, а я, наверно, попаду в ад… Я всегда подчеркиваю связь между Верди и Моцартом. Верди, как и Моцарт, – композитор будущего. Верди говорит с нами о нас, рассказывает нам о нашей любви, зависти, желаниях, слабостях. Мир Верди отличается от мира Глюка или метафизического, идеологического мира супергероев Вагнера. Верди актуален сегодня и останется актуален всегда… Я много раз повторял слова, сказанные великим итальянским поэтом Габриэле д’Аннунцио: “Он озвучил все наши надежды и печали. Он плакал и любил всех нас”.
Маэстро Мути давно и заслуженно считается лучшим интерпретатором творчества Верди. Карьеру оперного дирижера Мути начал в 1969 году с “Разбойников” Верди на флорентийском музыкальном фестивале “Maggio Musicale Fiorentino”. Мути интересовался не только популярными операми Верди, но и Verdi minore, то есть теми операми, которые не сильно интересовали оперные театры. Среди них – “Аттила”. Мути дирижировал этой оперой первый раз во Флоренции в 1972 году с Николаем Гяуровым (Аттила) и Лейлой Генсер (Одабелла). Маэстро говорит: “У меня сохранились прекрасные воспоминания об этой работе. Мне так нравилась “Аттила”, что когда театр Ла Скала искал музыкальную тему для телефонных операторов в кассе, я выбрал мелодию Увертюры к этой опере. Многие годы, когда вы звонили в Ла Скала, вы слышали эту мелодию…”.
За девятнадцать лет руководства Ла Скала Риккардо Мути поставил около пятидесяти опер. Он говорит: “Самое важное – даже не то, что я повысил качество исполнения, а то, что вернул в Ла Скала трилогию Верди – “Травиата”, “Риголетто” и “Трубадур”. Я бы хотел, чтобы мой период в Ла Скала запомнился именно этим”.
В 2001 году – столетнюю годовщину со дня смерти Верди – маэстро дирижировал в Ла Скала восемью (!) операми и отдельно провел специальный концерт с редкими сочинениями композитора. Одной из причин открытия Риккардо Мути Академии молодых дирижеров было желание передать новому поколению музыкантов секреты исполнения музыки Верди. Маэстро получил их от Антонино Вотто, ассистента Тосканини. А Тосканини знал Верди и исполнял его музыку при его жизни (первой была “Аида” в 1886 году). Прямая традиция, идущая от композитора.
“Аиду” Риккардо Мути услышал впервые в три года. Он жил тогда в городке Молфетта, в двадцати пяти километрах к югу от Бари. Его отец был врачом, обожал оперу и старался не пропускать спектакли в Оперном театре Бари – Teatro Petruzzelli. Тем более он не мог пропустить “Аиду”. Риккардо Мути рассказывает: “Они с матерью попросили водителя присмотреть за мной во время спектакля. Водитель сидел в последнем ряду и держал меня на руках. На протяжении всей оперы я не плакал, не кричал, не подавал никаких признаков беспокойства. Тогда-то я впервые услышал “Аиду“. Правда, всех деталей постановки не запомнил…”. Следующая встреча с “Аидой” состоялась у Риккардо Мути в 1973 году. Это был его дебют в Венской опере. Гвинет Джонс пела партию Аиды, Пласидо Доминго – Радамеса. Спустя год, в 1974 году, Мути записал “Аиду” с лондонским оркестром Филармония, которым он тогда руководил. Состав был полон звезд: Монтсеррат Кабалье – Аида, Фьоренца Коссотто – Амнерис, Пласидо Доминго – Радамес, Пьетро Каппуччилли – Амонасро, Николай Гяуров – Рамфес, Никола Мартинуччи – Гонец. Риккардо Мути было тридцать три года. Дирижер рассказывает: “Накануне я провел репетицию с Монтсеррат. На следующее утро она появилась в одиннадцать часов, как королева, одетая по-испански, с роскошными волосами… Мы проверили микрофоны и записали главную арию Аиды “O patria mia”, которая заканчивается высоким верхним до, с первого раза от начала до конца. Это было так волшебно, что больше мы не повторяли. Никаких корректировок, изменений, наложений звука – ничего!”
Запись “Аиды” 1974 года оказалась исторической. После этого Риккардо Мути дирижировал “Аидой” много раз: в Баварской опере, в Ковент-Гарден, во Флоренции… Он вспоминает, как в Ковент-Гарден много работал с хором, добиваясь энергии и чистоты исполнения. Хормейстер сказал ему: “Маэстро, вы бы хотели, чтобы они пели, как ангелы, но они всего лишь люди”. В Ла Скала “Аидой” Мути не дирижировал. По его словам, не хотелось делать это на более низком уровне.
К “Аиде“ маэстро вернулся в Зальцбурге летом 2017 года. Риккардо Мути дирижировал Венским филармоническим оркестром в новой постановке “Аиды“. В первом составе исполнителей были Анна Нетребко (Аида), Екатерина Семенчук (Амнерис) и Франческо Мели (Радамес). Режиссер – Ширин Нешат. Она родилась в Иране и много сделала для улучшения прав женщин в этой стране. Риккардо Мути говорит: “Учитывая конфликт Аиды и Амнерис, я подумал о режиссере. Ведь с Аидой – даже при том, что она дочь царя Эфиопии, – обращаются так, как со многими женщинами в сегодняшнем мире. Отношения между Аидой и Амнерис отражают актуальные проблемы современности”.
И вот – июнь 2019 года. “Аида” в Чикаго. Репетиции продолжались больше недели. Три дня маэстро Мути работал с хором, провел несколько репетиций с солистами. На генеральной побывал ваш корреспондент. Появившись на подиуме, Мути сказал: “На репетиции певцы не обязаны петь в полный голос. Это – правило, которое я ввел”.
Потом началась работа. Риккардо Мути пытается изменить стереотип исполнения “Аиды”, когда, по его словам, “в музыке слышатся слоны, львы, лошади, а Амонасро, отец Аиды, выходит одетым, как Тарзан”. Такой подход дирижер называет стилем Арены ди Вероны: “В этой опере есть клише, которые очень трудно устранить. Торжественная “Аида” – это только вторая часть второго акта. Музыка всех остальных частей – одна из самых утонченных в истории оперы. Тем не менее она обычно исполняется очень громко, начиная с первой арии Радамеса “Celeste Aida“. Подобное пение делает Радамеса идиотом. Нельзя одновременно мечтать об Аиде и кричать, как дикое животное… Для многих людей, включая критиков, громко – значит по-итальянски. Italianita, Mozzarella, Mandalina, Tomatos, Mama Lucia…”.
Маэстро останавливал оркестр, просил играть тише, спокойнее, мягче. Скрипичной группе во время первой арии Аиды он говорит: “Аида плачет, и вы должны в музыке показать плач”; хор в начале второго акта просит: “Чувствительнее. Нежнее”; тенору Мели в третьем акте: “Спокойнее. Зачем так громко? Аида объясняется в любви, а вы… Пойте тише”. Солистам: “Музыка Верди напрямую связана со словами. Каждая фраза, каждый нюанс выражает что-то во взаимоотношениях между персонажами… Что значит tenore Verdiano, soprano Verdiano? Фентон в “Фальстафе” не имеет ничего общего с Риккардо в “Бале-маскараде”, с Форесто в “Аттиле” или с тенором в “Набукко”. Эти оперы требуют разных голосов. Неверно считать, что tenore Verdiano означает особый вердиевский голос. Каждая опера требует особого голоса…”. Еще о композиторе: “У Верди очень важно произношение. Оно остается одинаковым от первой оперы до последней. Не голос, а именно произношение. В любой опере важны произношение и артикуляция слов, но одно дело – петь “Una furtive lagrima” в “Любовном напитке” Доницетти, и совсем другое – арии Дона Альваро в “Силе судьбы”. Верди в музыке, как Микеланджело в скульптуре”.
Анита Рачвелишвили была с мужем, певцом Отаром Майсерадзе. В перерыве между актами Риккардо Мути наклонился к Аните и что-то у нее спросил. По ее ответу все поняли, что он поинтересовался, где Отар. Анита рукой показала на мужа. Маэстро повернулся, посмотрел на него и демонстративно погладил Аниту по голове. Было за что – Анита даже на репетиции выкладывалась по полной программе. Потом, в беседе со мной, она сказала, что так ей проще.
Слова маэстро о том, что можно не петь в полный голос, касались в первую очередь Крассимиры Стояновой. Она заставила поволноваться многих. Приехала в Чикаго с танзилитом, на репетициях сидела с сумочкой, откуда периодически доставала таблетки… Забегая вперед, скажу, что на премьере 21 июня она была в нелучшей форме и воскресный концерт 23 июня отменила. Вместо нее выступила американская певица кубинского происхождения Илейн Альварес. Третий раз (25 июня) Стоянова пела, но опять на таблетках. Было видно, что она еще не полностью выздоровела.
Перед премьерой маэстро Мути сказал: “В Чикаго, мне кажется, у нас есть лучшая группа исполнителей, которая возможна сегодня. Стоянова – прекрасная певица, сопрано, Рачвелишвили – лучшая вердиевская певица – меццо-сопрано, Мели – замечательный тенор, Абдразаков – лучший на сегодняшний день бас. С такими солистами, оркестром и хором, я думаю, мы сделаем это хорошо”.
Сегодня, вспоминая те концерты, можно сказать, что маэстро сделал не просто “хорошо”. Концертные исполнения “Аиды” для многих (в том числе, для меня) оказались откровением. Это были три июньских дня, когда музыкальный мир с завистью смотрел в сторону Чикаго.
“Опять “Аида“, – скажут те, кто не был на этих концертах. “Сколько можно?” – спросят. Нет, это была не та “Аида“, к которой привыкли все. Как и хотел маэстро Мути, в музыке не было слонов с колесницами, помпезности, пышности (кроме второй сцены второго акта, когда под музыку Триумфального марша с победой возвращается войско во главе с Радамесом). Все остальное – спокойно и даже тихо. Оказывается, можно петь “Аиду” без надрыва, добиваясь при этом потрясающего эффекта. Оказывается, “Аида” – опера не про воинов и сражения, а про нежность и страсть, опера камерная, лиричная, нежная. Войны и сражения происходят где-то далеко. А здесь, рядом с нами, на сцене остаются лишь главные герои. Одна Аида, один Радамес, Аида и Радамес, Аида и Амнерис, Амнерис… Монологи и диалоги героев интимны, они говорят о любви, делятся с нами беспокойством и болью. К третьему акту оперы стало понятно, что Радамес – герой, из-за которого разгорелся весь сыр-бор, – постепенно отошел на задний план. Мути шутит: “Может быть, это потому, что Верди недолюбливал теноров. В начале оперы Радамес объявляет, что идет на войну: “Я убью твоих людей, твоего отца, вернусь героем, и ты будешь любить меня.” В этой сцене Радамес выглядит идиотом…”.
Центральным сюжетом оперы стали взаимоотношения Аиды и Амнерис – двух женщин, цариц, двух сильных характеров, которые символизируют взаимоотношения между различными культурами, расами, религиями. Аида – опера о любви, и любовь в финале торжествует. Аида и Радамес умирают, но их любовь бессмертна. Они лишаются жизней, но остаются непобежденными. Амнерис теряет все.
ЧСО впервые исполнял “Аиду”, но как же это было здорово! Как тонко звучал оркестр, как слушали музыканты маэстро, как взаимодействовали с солистами! Мути сказал: “Когда я начинал работу десять лет назад, в оркестре была некоторая пустота, невинность в подходе к исполнению музыки Верди. Оркестр не был испорчен плохими традициями и дурными привычками. Музыканты были готовы принять музыку в моей концепции”. Постепенно, год за годом, маэстро работал с оркестром, добиваясь совершенства. Реквием (2010 год), “Отелло” (2011 год), “Макбет” (2013 год), “Фальстаф” (2016 год)… В июне 2019 году он преподал нам пятый урок на тему “Как исполнять Верди?” После премьеры Мути сказал, что сегодня ЧСО можно рассматривать как один из лучших, если не лучший, вердиевский оркестр в мире.
После “Аиды” в Зальцбурге Риккардо Мути сказал, что следующие оперы он будет готовить в концертном исполнении: “Великие дирижеры прошлого пришли из оперы. Тосканини, Бруно Вальтер, Отто Клемперер, Малер… Исполнение оперы симфоническим оркестром – фундамент, на котором строится остальная музыка. Во время концертного исполнения оперы музыканты учатся исполнять пение. Именно ИСПОЛНЯТЬ. Это дает возможность оркестру расти в профессиональном отношении. Концертное исполнение оперы равносильно исполнению камерной музыки. Музыканты слушают, взаимодействуют, понимают друг друга, оркестр и солисты действуют сообща, сливаясь в музыке”. Все это было прекрасно продемонстрировано на концертах в Чикаго.
Как-то Риккардо Мути сказал: “Я всегда себя критикую и всегда недоволен своей работой. Для меня всю жизнь дирижирование было огромной ответственностью. Одно дело – думать и планировать что-то, и совсем другое – реализовывать свои замыслы и планы… Каждый раз, когда заканчивается спектакль, я знаю все, что не было сделано. Difficile. Но в целом, несмотря на мое отношение к себе, я стараюсь быть открытым и щедрым. Я всегда готов похвалить коллег, певцов, но не себя. Когда Сару Бернар спросили, каких артистов она ищет для своей труппы, она ответила: “Личностей, которые никогда не бывают довольны собой”… Рутина всегда злит. Когда на репетициях с некоторыми оркестрами все превращается в рутину, у меня кровь начинает кипеть. Я чувствую это на физическом уровне. Нельзя мириться с рутиной”.
Судя по недавней “Аиде”, рутина нам не грозит. Я желаю маэстро Мути всего наилучшего и с нетерпением жду новых встреч. В следующем сезоне практика концертного исполнения опер продолжится. Мы услышим оперу Пьетро Масканьи “Сельская честь”. В партии Сантуцци в Чикаго вернется Анита Рачвелишвили.
P.S. В статье использованы фрагменты интервью маэстро Мути музыкальному критику Деннису Полкову (Dennis Polkow), главному редактору журнала Opera News Полу Дрисколлу (Paul Driscoll) и писателю Филиппу Хашер (Phillip Huscher).
Nota bene! Абонементы на концерты Чикагского симфонического центра сезона 2019-20 годов можно приобрести на сайте www.cso.org, по телефону 312-294-3000, по почте или в кассе по адресу: 220 South Michigan Avenue, Chicago, Il 60604. Одиночные билеты на концерты нового сезона появятся в продаже 9 августа.
